– Я русский, господа казаки, москаль по-вашему…
– Забожись, лярва!
С трудом подняв руку, Владимир кое-как осенил себя православным крестным знамением, вернее, обозначил его, догадавшись, что именно этого от него и ждут.
– Крестится, песий сын! Православный!..
– Чого ж ты молчал, байстрюк! Опанасе, подмогни мне поднять його…
Едва только милосердные, но чересчур грубые руки подхватили штаб-ротмистра под микитки, не ощущавшаяся до этого момента, словно тоже примороженная, боль окатила все его тело таким огненным водопадом, что, скрипнув зубами, Бекбулатов провалился в райские кущи благословенного забытья…
* * *
– Ну и горазд же ты спать, хлопче! – Лицо седого представительного мужчины, сидящего у изголовья постели Владимира, от добродушной улыбки все пошло мелкими морщинками, словно печеное яблоко.
Конец ознакомительного фрагмента.