Вот теперь Ричард по-настоящему испугался.
Гарри угрюмо вел троицу по коридору.
– Гарри, достань-ка свою дубинку, – велел Ламар. – Это будет солидно выглядеть.
Гарри сглотнул слюну и сделал то, что потребовал Ламар. В этот момент они встретили двух надзирателей, которые шли на развод.
– Гарри, что ты делаешь с этими типами?
– Да знаешь, Ламар с кем-то повздорил и хочет что-то спеть лейтенанту. Ни с кем больше говорить не желает.
– Может, споешь мне, Ламар?
– Парень, для этого ты еще соплей не набрал. Я хочу назвать начальнику кое-какие имена, но мне и моим парням нужна защита, а защитить нас может только начальник.
– Смотри за ним в оба, Гарри. Ламар слишком продувная бестия, чтобы стать стукачом. Клянусь тебе, он что-то задумал.
– Он хороший парень, правда, Ламар? – спросил Гарри, с трудом шевеля пересохшими губами.
– Ламар – тот еще ублюдок. Ты не очень-то верь ему, Гарри. Чует мое сердце, что добром это не кончится.
Тем не менее охранники проследовали дальше по коридору, они шли исполнять свою службу.
Маленькая процессия достигла лестницы, ведущей к выходу из корпуса камер. Гарри достал свой радиотелефон.
– Контроль? Это Майк-пять, э, веду троих заключенных – двух братьев Пай и их сокамерника, э…
– Пида, – подсказал Ричард.
– Пида, – повторил Гарри в микрофон.
– Что за ерунда и блажь, Гарри? – прокаркало в ответ радио. – Лейтенант в курсе?
– Скажи, что в курсе, и пусть они, если захотят, проверят, – сказал Ламар.
Гарри снова, в который уж раз, судорожно проглотил слюну, побледнел и начал отчаянно врать в микрофон:
– Да, лейтенант знает. Можете проверить. Тут мои канарейки хотят ему что-то спеть.
– Тебе нужен конвой?
– Нет, я веду нежного новичка и двоих добрых стариков, вот и все. С ними не будет никакой головной боли.
– Следи в оба за этим долбанутым Оделлом, у него ума не больше, чем у индюка, а злобности столько же.
– Можно вести?
– Можно, только приготовь документы.
По железной лестнице Гарри повел их на проходную. На верхней ступени Ламар оглянулся. Он увидел огромный куб корпуса, окруженный высокими стенами. Ряды камер разделялись прямыми коридорами. С постов охраны эти коридоры прекрасно просматривались, а при необходимости и простреливались из водометов и огнестрельного оружия.
Ламар еще раз посмотрел на корпус камер. На свой дом. Он знал здесь каждую камеру, каждый поворот, каждый закоулок и каждый потайной закуток. Это единственное место на свете, где он был по-настоящему счастлив. Это действительно был его дом. Родной дом.