- Вы хотели, чтобы он совершил переход с королевой?
- Нет… Да... Мне трудно говорить, ведь Петр является для меня таким же сыном, как Анвер. Когда он попал в Тонг-Зитт, я взялся за воспитание волчонка, выращенного твоим отцом. Я сделал из него настоящего бахримана.
- Вы отравили Петра мыслью, что мои родители для него враги.
- А разве не так?
- Мы любили его.
- Для бахримана истинной является одна любовь - родного отца.
- То-то вы сейчас пожинаете плоды сыновней любви, - Роуз не удержалась от язвительности. - И та самая «любовь» толкнула вас заменить Петром слабого Анвера.
- У нас не было времени на раздумья. Я явился к Петру и стал умолять выполнить важную миссию вместе с королевой. Отдать дань людям, королевству, приютившим нас. Для эрийского волчонка это был бы первый переход с женщиной. Петр сильнее моего сына, он наследник Верховного жреца, он не стал бы и после третьего раза ее рабом.
Роуз не обратила внимания на слова о третьем переходе, ее больше волновал другой вопрос:
- Но для дороги бахримана Петр должен был стать ее любовником? Не так ли?
- Он был ее любовником и давно. Она совратила Петра еще пятнадцатилетним. Растерянный, лишенный опоры, он искал в ней замену матери, а нашел опытную любовницу.
Старик прекратил рассказ, видя, что Роуз сложилась пополам. Слова жреца оглушили ее: Петр - любовник Лолибон! Принцессе стало больно от осознания, что у ее Петра есть другая женщина. А кто Роуз для него? Пленница, заложница?
Пусть старик говорит, что страсть жрецов к женщине, с которой они идут дорогой бахриманов, вызывает у них полную зависимость, но Роуз ни за что не поверит, что она всего лишь трава-бессет для Петра. Она старалась спрятать свои чувства, не замечать проявления ответных у Петра, но пришло время признаться: Роуз видела, с какой нежностью он смотрел на нее, думая, что она занята рисованием. Да, она сомневалась. Стоило поднять глаза, как он тут же делал каменное лицо. Но теперь она уверена, что ей не приснился этот шепот-вздох: «Роуз, моя Роуз!». Она сама себе стеснялась признаться, что каждую ночь желала и ждала его тесных объятий, и прояви он чуточку больше рвения, она не устояла бы!
- Дитя, я могу тебе помочь? Может подать воды? - старик начал подниматься.
- Нет, - глухо ответила Роуз. Она не могла вздохнуть, горло перехватило обручем.