Сперва она несколько раз провела рукой вокруг лба, а потом указала на стену у себя за спиной.
Я не понял и покачал головой. Она повторила жесты более подчеркнуто, и на этот раз я сообразил, что она на самом деле показывала на какое-то место внизу и позади нее. Конюшня! Что-то насчет конюшни. Но что именно? Я снова покачал головой. Она разочарованно оскалила зубы.
– Трактирщик!
Услышав этот рев, я подскочил на целый фут.
Через дверь только что вошли Ааз и Квигли. Что бы там ни пыталась сообщить мне Танда, с этим придется обождать. Началась наша атака.
– Две бутылочки твоего лучшего вина… и пошли кого-нибудь позаботиться о моем единороге…
Говорил, конечно, Ааз. Мы договорились, что направлять разговор будет он. Квигли этому не слишком обрадовался, но в конце концов согласился говорить только тогда, когда это будет абсолютно необходимо.
Их приход произвел удивительно слабое впечатление на собравшихся внизу. Фактически Иштван был единственным, кто хотя бы посмотрел в их направлении.
– Заходите, заходите, господа, – улыбнулся он, приветливо раскрывая объятия. – Мы вас ждали!
– Ждали? – выпалил Квигли, словно откликаясь на мои мысли.
– Конечно, конечно. Вам не следовало пытаться одурачить старого Иштвана. – Он с шутливой строгостью погрозил им пальцем. – Нам только что принес известие… о, извините. Я еще не представил вас своему новому торговому агенту.
– Мы встречались, – прозвучал голос сгорбленной фигуры, и фигура повернулась лицом к вошедшим.
Фрумпель!
Так вот что пыталась сказать мне Танда! Боевой единорог, единорог Квигли, стоял на конюшне. При всей нашей расторопности Фрумпель нас опередил.
– Кто вы? – спросил Квигли, приглядываясь к деволу.
Почему-то это рассмешило Иштвана до слез.
– Ну и повеселимся же мы сегодня! – воскликнул он.
Он рассеянно щелкнул пальцами, и дверь трактира захлопнулась. Позади меня пробежала рябь глухих щелчков, и я понял, что двери комнат тоже закрылись. Мы оказались в западне! Все до одного.
– По-моему, я не развлекался так хорошо с той поры, как последний раз занимался любовью со своей неделю как умершей сестрой.
Голос Иштвана все еще искрился весельем, но я почувствовал ледяной укол страха. Я понял, что он не только могущественный маг, но и настоящий псих.