Повесть об Адэне - страница 164

Шрифт
Интервал


- Да что знаешь о моих планах? – в голосе Гинарда появились нотки злости.

- Ты сам говорил, что мы теперь связаны. Я видел бой. Чувствовал то же, что и ты. Те страх и отчаяние, когда ты понял, что не сможешь снова стать собой и поглотить меня…

- Ты понятия не имеешь, что такое отчаяние. – прорычал Гинард, поворачивая голову к Адэну. – Я триста лет был скован полумёртвым телом. Не мог даже выйти за пределы Обители, а единственной, кто действовал от моего имени, была горстка духов, на создание которых я потратил целый век! Век я безвылазно сидел в глуши, находясь на грани смерти и жизни, а все, кто каким-то чудом находили меня, бежали в ужасе, едва завидев. По-твоему, я заслужил подобное?

- Но в итоге тебя назвали повелителем. Я видел обрывки воспоминаний. Тебя признали владыкой леса.

- Титул повелителя – ничто. В мире полно магов, лишённых его, но слабее от этого они не становятся. Стать повелителем – значит добиться признания твоей силы. Но то, что я стал им – ошибка. Неудача, приведшая к тому, что происходит сейчас.

- Значит, ты всегда хотел только…

- Свободы. И ты должен был стать ключом, что откроет к ней путь. Но ты не оправдал моих ожиданий.

- Ах вот как. – на скулах юноши заиграли желваки. – То есть я ещё и виноват?

- Ты даже здесь оказался бесполезен. Я вижу, сколько в тебе смятения и нерешительности. Не знаешь, что делать. Жалеешь этого ничтожного лесника, прожившего дольше, чем было ему отведено…

- Не смей говорить о нём так! Фрилия по твоей указке заставила его остаться в лесу! Она бы убила его, не согласись он!

- Жалеешь этих жалких «людишек», погибших в Шахтах…

- Гинард…!

- Но больше всего, ты жалеешь себя. Жалеешь, что не смог никого спасти. И боишься, что не сможешь в будущем. Жалеешь себя, оставшегося одного в этом мире. Никого у тебя нет и никогда не будет, поверь моему опыту.

Адэн замолк, ненавистным взглядом впившись в старика. Тот был доволен собой. Доволен добившимся эффектом. Но юноша не собирался идти у него на поводу. Закрыв глаза, он сделал глубокий вдох, не обращая внимания на смрад, исходивший от сотен тел. Так он и стоял, думая и прислушиваясь к чему-то глубоко внутри себя. А после открыл глаза и, взирая на Гинарда, спокойно произнёс:

- Может, ты прав. Я не знаю, что будет дальше, и я боюсь. Но тобой движет лишь эгоизм. Ты не думаешь ни о ком, кроме себя. Ты называешь Белеора жалким, но он сделал для меня всё, что было в его силах. Вырастил и обучил всему, что знал сам. И пусть иногда он оступался - для меня нет никого достойнее его.