– А что такое пиво?
Гнард рассмеялся:
– Пойдем, угощу. Расскажу про пиво… и про женщин.
– Про женщин? – не понял Фарамунд. – Почему про женщин?
– А про что же еще говорить? – удивился Гнард.
Перед глазами Фарамунда возникло чистое девичье лицо. Как воочию увидел гордо приподнятые скулы, длинные ресницы и лучистые глаза, прямой нос, пухлые губы, красиво изогнутые, очерченные с предельной отчетливостью.
– Как остальные? – спросил он. – Люди, которые подобрали меня раненым?
Гнард хмыкнул:
– Да люди как люди. Все готовятся ехать… А их хозяйка… надо сказать, что более прекрасной я не видел за всю жизнь, сейчас с Фелицией, это наша хозяйка, жена Свена, в людской. Прядут или вышивают, не знаю.
Укол в сердце был неожиданно острый. Заныло, словно он недополучил солнца и воздуха, что не видел ее эти несколько дней, пока валялся в полузабытьи.
Гнард обнял его за плечо, повел через двор. Дверь лачуги Киззика, который один умел варить пиво, распахнута настежь. Оттуда, как пар, выкатываются плотные запахи чего-то кислого, терпкого…
Фарамунд торопливо осматривался на ходу. Бург, в который он попал, это такие длинные двухэтажные дома, что сходятся углами, а кое-где попросту переходят один в другой. Стоят по кругу, глядя на мир узкими окнами-бойницами. Есть и ставни: из дубовых досок, крест-накрест полосы из настоящего железа, штыри в стену вбиты глубоко. Пока выдерешь, двадцать раз голову пробьют. Хватит трех домов, чтобы образовать внутренний дворик, но в бурге Свена четыре добротных дома из толстых бревен, ошкуренных и просмоленных…
Внутренний двор широк, просторен. Колодец, коновязь, с внутренней стороны к стенам прилеплены мастерские, начиная от кузницы и кончая выделкой седел.
Больше рассмотреть и понять ничего не успел: Гнард впихнул к Киззику, закрыл дверь.
А за пивом, это такое слабое горьковатое пойло, он узнал не только про женщин, но и про саму крепость Свена из Моря, грозного и могучего воина, который в бою приходит в ярость, грызет щит, а силы его удесятеряются. Говорят, в приступе священного боевого гнева он становится неуязвим. Хотя почти из каждого кровавого боя он выходил, залитый кровью, как чужой, так и своей, но свои раны оказывались неглубокими, на нем заживало легко и быстро, а славой собрал под свою руку самых отпетых разбойников этих земель. Простых поселян заставил построить эту деревянную крепость, а их обложил на удивление малым налогом. Потому в селах, что под его защитой, народ плодится, иной раз из других краев приходят на эти земли и селятся, получая от него защиту.