Не успеваю прожевывать, давлюсь. Рыбный запах смешивается в ноздрях с его приторно-восточным парфюмом, таким же тяжелым, как сам Влад.
— Ешь, ешь, Варвара!.. — гневно рычит, сильнее сдавливает мою шею. — Ты осталась совершенно одна, кто еще о тебе позаботится?
Мразь. Такая забота хуже смерти, и я с болью проглатываю очередной кусок, задыхаюсь, трясущейся рукой тянусь за стаканом воды.
Раиса, что несла нам чай, тут же скрывается — она предпочитает не показываться на глаза хозяину, когда он в таком состоянии.
У меня выступают слезы. Супруг кричит, рвано дышит, скидывает со стола чертову фарфоровую посуду. Тарелка со звоном разбивается, и я в глубине души счастлива, что не придется до тошноты набивать желудок.
Муж закатывает рукава рубашки. Вжимаю голову в плечи, но в этот раз он меня не трогает, а только молча шагает к лестнице, чтобы снова заняться делами бизнеса.
— Варвара Степановна, — шепчет из-за угла домработница, — можно убирать?
Я киваю, гордо поднимаюсь и иду в свою комнату.
Несмотря на брачные узы, муж предпочитает отдыхать в одиночестве, поэтому определил меня в спальню по соседству. Именно в ней проходит основная часть моей жизни. Чаще за книгами, и иногда я рисую картины.
Падаю на кровать, закрываюсь легким балдахином, хватаю недочитанный роман, нервно пролистываю бумажные страницы. Успокоиться бы.
Будильник звонит ровно в шесть. Приходится захлопнуть книгу и приступать к сборам на банкет.
Подхожу к платяному шкафу, что был выполнен по дизайнерскому эскизу и подарен мне Владом. Достаю то самое красное платье — обтягивающее, в пол, с откровенным декольте. Ткань очень дорогая, плотная, и вещь вовсе не выглядит вульгарно. Муж привез его позавчера — лично выбирал, по своему вкусу.
В обычной жизни мне не позволено появляться в подобном, однако в торжественном случае все должно быть по высшему разряду.
Явка на банкет с супругами — это фарс. Уважаемая интеллигенция меряется не только очередным нулем в конце банковского счета, но и сравнивает спутниц друг друга, подмечая бренды одежды и количество драгоценностей.
До тошноты мерзко. Однако безвыходность заставляет меня соблюдать правила моего мужчины элитного круга.
Выуживаю из ящичка белье и почти прозрачные чулки. Примеряю на себя роль ни в чем не нуждающейся «счастливой» жены. Словно цирковая акробатка изловчаюсь, но все-таки справляюсь с тонкой молнией на спине.