Теперь он, присев, как видно, намеревался добраться до меня снизу. Его губы продолжали шевелиться. Я ударил ногой по руке, сжимавшей кинжал, но он успел ее отдернуть. Тогда я поймал вьющийся плащ за левый край и обмотал тканью руку.
Когда он нанес новый удар, я блокировал выпад и поймал его за плечо, сжав бицепс. Полуприсев, я потащил его вперед на себя, ухватив за левое бедро правой рукой, потом выпрямился, подняв его высоко в воздух, и отшвырнул прочь.
Когда я по инерции развернул корпус, то увидел вдруг, что я наделал.
Полностью сосредоточив свое внимание на противнике, я потерял из вида быстро сближающиеся границы всеуничтожающего ветра. Граница Хаоса оказалась гораздо ближе, чем я ожидал, и у Мелмана осталось времени лишь на самое краткое из проклятий, прежде чем смерть унесла его туда, где он уже никогда не сможет кого-либо проклинать.
Мне оставалось лишь выругаться напоследок. Наверняка у Мелмана можно было бы выудить еще какие-нибудь дополнительные сведения.
Я покачал головой, стоя в центре все продолжающегося сокращаться мира.
День еще не кончился, а уже стал днем моей самой памятной Вальпургиевой ночи.
Обратный путь был долгим. По пути я переменил костюм.
Выход из моего лабиринта привел меня, как оказалось, на узкую улочку
– щель между двумя грязными кирпичными стенами.
Все еще шел дождь, и день приближался к вечеру. На другой стороне улицы, на краю светового озера, отбрасываемого единственной целой уличной лампой на столбе, я увидел свою машину.
На секунду я с тоской подумал о сухой одежде в багажнике, потом направился снова к дому с вывеской «Склады Брута».
В окне первого этажа горел тусклый свет, бросая слабый отсвет на входную дверь, которая без этого оставалась бы совершенно неосвещенной. Я начал медленно подниматься по ступеням, совершенно промокший и умеренно настороженный.
Дверь квартиры Мелмана была не заперта, я повернул ручку и вошел.
Включив свет, я запер за собой дверь.
Быстро пройдя по комнатам, я убедился, что квартира покинута. Я переоделся, воспользовавшись платяным шкафом Мелмана. Его брюки оказались мне немного велики в поясе и по длине. Карты, чтобы они не промокли, я положил в нагрудный карман.
Вторая ступень.
Я начал систематический обыск квартиры. Несколько минут спустя я наткнулся на его оккультный дневник, который хранился в запертом ящике ночного столика. Он был такой же неряшливый, как и вся эта квартира, с неправильно написанными или вычеркнутыми словами, с пятнами от пива и кофе.