Я двинулся к месту, где он стоял, и посмотрел через его плечо на крутящуюся штуку над потрескавшейся равниной внизу. Сквозь образ Логруса я почувствовал тёмный ужасный напор силы, открытой мне Сухэем в его последнем уроке. Мандор теперь взывал к ней и вливал её мощь в теневую грозу. Неужели он не понимал, что высвобожденные им силы Хаоса будут распространяться до тех пор, пока не потекут по страшному руслу? Неужели он не видел, что если эта гроза – знамение Хаоса, то он превращает её в истинно чудовищное явление.
Гроза разрасталась. Громкость рёва увеличивалась. На воронку стало страшно смотреть.
Я услышал, как ахнула позади меня Фиона.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – крикнул я ему.
– Через минуту – другую узнаем, – отозвался он, опуская руки. Знак Логруса передо мной мигнул и пропал.
Некоторое время мы наблюдали за этой проклятой штукой, становившейся все более шумной.
Наконец я спросил:
– Что ты доказал?
– Что у тебя нет терпения, – ответил он.
В явлении этом не было ничего поучительного, но я продолжал наблюдать за ним. Внезапно шум стал перемежаться перебоями. Тёмная воронка вдруг задёргалась, вытряхивая куски набравшегося при сжатии мусора. Вскоре она восстановилась до первоначального размера и звук снова стал ровным.
– Как ты это проделал? – спросил я его.
– Я ничего не делал, – сказал он. – Он сам настроился.
– Такого не должно было быть, – отметила Фиона.
– Именно, – поддержал он.
– Я что-то потерял нить твоих рассуждений, – сказал я.
– Ей полагалось бы с рёвом двигаться дальше, работать сильнее после того, как Мандор усилил её, – пояснила Фиона. – Но её перенастроили, так как у управляющего этой штукой другие планы.
– …И этот феномен от Хаоса, – продолжал Мандор. – Ты мог это видеть по тому, как он черпал силы из Хаоса, когда я позволил это сделать. Но это вытолкнуло его за какой-то предел и пришла поправка. Кто-то там играет с самыми первозданными силами. Кто это, что и почему, я сказать не могу. Но думаю, что это указывает, что Лабиринт здесь не при чем. Он никак не может быть связан с играми Хаоса. Так что, вероятно, Мерлин прав. Я думаю, эта проблема имеет несколько иное происхождение.
– Ладно, – уступила Фиона. – Ладно. И с чем мы тогда остаёмся?
– С тайной, – ответил он. – Но едва ли тут есть непосредственная угроза.