– Ничто не имеет значения. Королевство важнее. Нам надо поговорить.
– Да, сэр. Поговорим, как только…
– «Как только», к дьяволу! Сейчас же! Прекрати разбазаривать время на глупости и тащи свою задницу сюда! Нам надо поговорить!
– Все сделаю, как только…
– Не корми меня «как только»! Если ты скрываешь важную информацию, это граничит с предательством! Мне необходимо увидеть тебя сейчас! Домой!
– Иду, – сказал я и заторопился прочь, присоединяя его голос к продолжающемуся хору прочих, повторяющих свои требования, мольбы, обвинения.
Из следующего зеркала – круглого, с синей плетёной рамой – на меня взглянула Джулия.
– А вот и ты, – сказала она почти тоскливо. – Знаешь, я любила тебя.
– И я тебя любил, – признал я. – Понадобилось много времени, чтобы понять это. Но думаю, что дело уже провалено.
– Ты любил меня недостаточно, – сказала она. – Недостаточно, чтобы довериться мне. Вот и потерял моё доверие.
Я оглянулся.
– Извини, – сказал я.
– Недостаточно хорошо, – отреагировала она. – И вот мы стали врагами.
– Необязательно рассматривать это так.
– Слишком поздно, – сказала она. – Слишком поздно.
– Извини, – повторил я и заторопился дальше.
Так я подошёл к Ясре в красной ромбовидной раме. Её рука с ярко крашеными ногтями вытянулась вперёд и принялась ласкать мне щеку.
– Куда-то направляешься, милый мальчик? – спросила она.
– Надеюсь, что да, – сказал я.
Она пошло улыбнулась и поджала губы.
– Я решила, что ты плохо влияешь на моего сына, – сказала она. – Он лишился какого-то внутреннего стержня, когда подружился с тобой.
– Ну, извини, – сказал я….
– И это может сделать его негодным для власти.
– Негодным или нежелательным? – спросил я.
– Как бы то ни было, виноват будешь ты.
– Ясра, он уже большой мальчик. Он сам принимает решения.
– Боюсь, что ты научил его принимать неверные.
– Он сам по себе, леди. Не вини меня, если он делает то, что тебе не по нраву.
– А если Кашеру сотрут в порошок лишь потому, что ты сделал его мягче?
– Беру самоотвод, – сказал я, делая шаг.
Хорошо, что я двигался, ибо её рука вылетела вперёд, пробороздив ногтями по моему лицу, но все же толком не дотянувшись. Пока я уходил, она швыряла мне вслед бранные слова. К счастью, они потонули во всех прочих криках.
– Мерлин?
Снова повернувшись вправо, я увидел лицо Найды внутри серебряного зеркала, его поверхность и витая рама были единым целым.