На столе оживает телефон и Ада хмуро берет трубку. Она отходит к окну и переходит на немецкий. Не понимаю слов, но она говорит с такой тоской в голосе, что жуть берет. В конце вежливо улыбается и вешает трубку. Долго смотрит на нее не отрываясь. Будто ей сказали о чем-то важном, что она упустила.
- Ты в Германии жила все это время?
- Да, - Ада безразлично жмет плечами и присаживается на широкий подоконник у окна и подбирает под себя ноги, - жила.
- Чем занималась?
- Ничем особенным, - она рассеянно проводит ладонями по своим голым рукам и прислоняется лбом к окну, губы подергивает туманная мечтательная улыбка, - ходила на работу, встречалась с друзьями, проводила время с отцом.
Такая потрясающе красивая и ранимая сейчас. Нечасто удавалась ее увидеть такой. Обычно Ада окружала себя браней из резких как бритва шуток и колких взглядов.
Взгляд цепляется за ее влажную от волос майку, которая давно стала почти прозрачной и просвечивает ее тело. Темные ареолы сосков проступают через ткань и манят к себе прикоснуться. Однажды я видел Аду обнаженной, мое самое прекрасное и жестокое воспоминание о ней.
Это была большая вечеринка. У Сергея, ее тогдашнего дружка было день рождения. Мы зависали у него, пили, пели караоке, играли в дурацкие игры. Я, как обычно, смотрел на Аду, только затем туда и притащился. А утром шел мимо хозяйской спальни и заглянул в приоткрытую дверь. Они трахались. Ада сверху, безумно гибкая и грациозная, с небольшой идеальной грудью и гривой волос, которые разметались по плечам.
Меня поразило, что на своего любовника Ада даже не смотрела, она не отдавалась, она только брала. Двигалась как хотела, не позволяла ему к себе прикасаться ладонями или целовать. Кончила и ушла в ванную, оставив Сергея одного.
Я видел его отчаяние, как он бросил в дверь ванной ее туфлю и выкрикнул «сука». Интересно, со мной Ада была бы такой же?
- Чего затих? Долго собрался тут сидеть?
- У меня теперь есть целых десять часов, так что могу себе позволить, - насмехаюсь над ее нетерпеливым желанием поскорее от меня избавиться. Теперь так не получится, - напои меня чаем, я же в гостях.
- Нет у меня чая, - Ада опускает голову и распушает пальцами свои влажные волосы.
- Я могу и сам, - поднимаюсь со стула, - не гордый.
- Тут ты прав, - смеется язва, - никогда не замечала в тебе этой черты.