– Ну, Ральф, как обстоят дела с кражей? – спросил Томас Флэнаган.
– Что ж, банку, видимо, придется проститься со своими деньгами, – заметил Эндрю Стюарт.
– А я, наоборот, надеюсь, что мы все же задержим вора, – возразил Готье Ральф. – Мы послали ловких полицейских агентов и в Америку, и в Европу – во все главнейшие портовые города, так что этому господину трудно будет ускользнуть.
– Так, значит, приметы вора известны? – спросил Эндрю Стюарт.
– Прежде всего это не вор, – серьезно ответил Готье Ральф.
– Как! Молодчик, стащивший пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов банковыми билетами, не вор?!
– Нет, – повторил Готье Ральф.
– Значит, это делец? – спросил Джон Сэлливан.
– «Морнинг кроникл» уверяет, что это – джентльмен.
Слова эти принадлежали Филеасу Фоггу, голова которого поднялась над ворохом наваленных вокруг него газет. Он поздоровался со своими партнерами, те в свою очередь приветствовали его.
Событие, о котором шла речь и о котором с таким увлечением писали все газеты Соединенного королевства, произошло три дня назад – 29 сентября. Пачка банковых билетов на огромную сумму – пятьдесят пять тысяч фунтов стерлингов – была похищена с конторки главного кассира Английского банка.
В ответ на удивленные вопросы, как могла произойти подобная кража, помощник управляющего банком Готье Ральф ограничивался следующим ответом: «В эту минуту кассир вписывал в приход поступление в три шиллинга и шесть пенсов, а за всем ведь не уследишь».
Чтобы обстоятельства этого дела стали более понятными, уместно заметить, что замечательное учреждение, именуемое «Английским банком», самым ревностным образом оберегает достоинство своих клиентов и поэтому не имеет ни охраны, ни даже решеток. Золото, серебро, банковые билеты открыто лежат повсюду и предоставлены, так сказать, «на милость» первого встречного. Разве допустимо подвергать сомнению честность своих посетителей? Один из самых внимательных наблюдателей английских нравов рассказывал даже о таком случае. Как-то раз в одном из залов банка его заинтересовал лежавший на конторке золотой слиток весом в семь или восемь фунтов; он взял этот слиток, осмотрел его и передал соседу, тот – другому, так что слиток, переходя из рук в руки, исчез в глубине темного коридора и вернулся на свое место лишь через полчаса, причем кассир не поднял даже головы.