Шеф безопасности Чандра заморгал, открыл свой бородатый рот, чтобы выразить протест, но потом кивнул:
– Ах, вы шутите. Я понимаю. Ха.
У себя в Индии он проводил заседания на рассвете, но правители Земли привыкли к нерегулярному расписанию.
– Давайте начнем, – предложил Селим. – Я думаю, обойдемся без формальностей. Но прежде, чем без промедления заняться делами, я хочу спросить, нет ли чего-нибудь крайне безотлагательного?
– Э… – робко начал Ратьен, занимавший теперь пост Комиссара Астронавтики. Это был слабовольный сын последнего премьера: благодаря отцу он и получил это кресло, и с тех пор никто так и не взял на себя труд отобрать его обратно. – Э… Да, джентльмены, мне бы хотелось вновь поднять вопрос о фондах для ремонта… Я имею в виду то, что у нас есть несколько вполне хороший звездолетов, на ремонт которых требуется всего несколько миллионов, и они смогут, э… снова отправиться к звездам. И потом академия астронавтики. Право же, качество последних новобранцев оставляет желать много лучшего, так же, как и их количество. Мне думается, а именно, что если бы мы – а особенно мистер Свобода – поскольку это, кажется, относится к его министерству – развернули широкую пропагандистскую кампанию, адресованную младшим сыновьям в семьях Стражей… или Граждан профессионального статуса… которая убедила бы их в важности профессии астронавта, возвратила бы ей, э… былой романтический ореол…
– Пожалуйста, – перебил Селим, – в другой раз.
– Однако, я мог бы кое-что ответить, – вмешался Свобода.
– Что? – шеф Металлургии Новиков с удивлением воззрился на него. – Вы – один из инициаторов этой спецконференции. И вы хотите, чтобы мы тратили время на вопросы, не относящиеся к делу?
– Нет таких вопросов, которые не относились бы к какому-нибудь делу, – пробормотал Свобода.
– Что? – спросил Чандра.
– Я всего лишь процитировал Энкера – отца философии конституционалистов, – ответил ему Свобода. – В один прекрасный день, возможно, вы попытаетесь понять то, что сейчас хотите проигнорировать. Я убедился, что такое стремление способно творить чудеса.
Чандра покраснел от досады.
– Но я не хочу… – начал было он, однако продолжать передумал.
Селим выглядел сбитым с толку. Ратьен жалобно сказал:
– Вы хотели высказаться по моему делу, мистер Свобода.
– Хотел.
Маленький человечек зажег еще одну сигарету и глубоко затянулся. Его глаза, поразительно и волнующе синие на лице, подобном лицу мумии, скользили от экрана к экрану.