– Защитить? – спросил он. – Вас? Эта фраза немного смущает меня. Если дело настолько опасно, то, признаюсь, я не особенно расположен вмешиваться в него с закрытыми глазами.
– Мне кажется, я могу в двух словах объяснить, в чем дело, – сказал я.
– Это, пожалуй, было бы самое лучшее, – ответил он.
– Речь идет об аппинском убийстве, – продолжал я. Он поднял обе руки.
– Боже, боже! – воскликнул он.
По выражению его лица и голоса я понял, что лишился покровительства.
– Позвольте объяснить вам… – начал я.
– Покорно благодарю, я больше не желаю слышать об этом. Я совершенно отказываюсь слушать… Ради вашего имени и Ранкэйлора, а может быть, немного и для вас самих я сделаю, что могу, чтобы помочь вам, но о фактах я более не хочу слышать. Кроме того, я считаю своей обязанностью предостеречь вас. Это опасное дело, мистер Давид, а вы еще молоды. Будьте осторожны и обдумайте свое решение.
– Поверьте, что я уже не раз обдумал его, мистер Бальфур, – сказал я. – Обращаю снова ваше внимание на письмо Ранкэйлора, где, надеюсь, он выразил свое одобрение по поводу моего намерения.
– Хорошо, хорошо, – сказал он, – я сделаю для вас, что могу. – С этими словами он взял перо и бумагу, посидел некоторое время размышляя, а затем стал писать, взвешивая каждое слово. – Правильно ли я понял, что Ранкэйлор одобряет ваше намерение? – спросил Бальфур.
– После небольшого колебания он сказал, чтобы я с божьей помощью шел вперед, – сказал я.
– Действительно, тут нужна божья помощь, – заметил мистер Бальфур, заканчивая письмо. Он подписал его, перечел и снова обратился ко мне: – Вот вам, мистер Давид, рекомендательное письмо. Я поставлю на нем печать, не заклеив его, и отдам вам открытым, как того требует форма. Но так как я действую впотьмах, то снова прочту его вам, чтобы вы видели, то ли это, что вам нужно.
Пильриг, 26 августа 1751 г.
Милорд!
Позволю себе обратить ваше внимание на моего однофамильца и родственника Давида Бальфура из Шооса, эсквайра, молодого джентльмена незапятнанного происхождения и с хорошим состоянием. Он, кроме того, воспитан в религиозных принципах, а политические его убеждения не оставляют желать ничего лучшего. Мистер Бальфур не рассказывал мне своего дела, но я понял, что он хочет объявить вам нечто касательно слуоюбы его величеству и отправления правосудия – дела, в которых ваше усердие известно. Мне остается прибавить, что намерение молодого джентльмена известно и одобрено несколькими его друзьями, которые будут с волнением следить за исходом дела, успешным или неудачным.