— В смысле?
— Платьице надень, сапожки на каблуке, —
намекнула подруга.
— Волосы расчеши, — добавил Кошелев, дергая меня
за пучок на затылке.
— Глаза накрась, — подметил Семенов радостно.
— Не сутулься.
— Улыбайся хоть иногда.
— Да вы заколебали! — Я психанула, когда подсказки
превратились в разномастный галдеж, и каждый однокурсник захотел вставить свои
пять копеек. — Следующий, кто выскажется про мою внешность, получит по башке.
— Вот да, — согласилась Иришка смущенно, — это
тоже. Убери из лексикона всякие «башки» и прочее. Ты же девочка.
Парни-подстрекатели радостно покивали, точно стая
голубей. Да-да-да, Иванова, ты страшная, ещё и разговариваешь как последняя
гопота — это читалось в их взглядах.
— Завтра у Измайлова зачет у группы механиков, —
оповестил уткнувшийся в телефон Серега. — В три часа дня. До этого времени
каждый снимает пятерку и отдает Ивановой. К трем часам Иванова превращается из
тыквы в принцессу, — он получил от меня локтем в живот, но ржать не перестал, —
и идет окучивать Измайлова. План действий понятен?
— Угу.
— Возражения имеются?
— Может быть, всё-таки не я?..
— Ты! — единогласно. — Ирка, у тебя задача: к
завтрашнему дню облагородить Иванову.
— Это мы мигом, — ухмыльнулась подруга, потрясая
чемоданчиком с косметикой.
Однокурсники разошлись по комнатам, оставив меня
недовольно пыхтеть и поглядывать на Шевченко как на врага народа. Та беззаботно
присвистывала, вытаскивая своё богатство: десять видов губной помады, палетку с
тенями, четыре тональных крема.
— Ты вообще юбки носишь? — полюбопытствовала она
вдруг. — Я тут поняла, что за три года ни разу не видела тебя в колготках.
— Последний раз надевала в школе на выпускном
вечере, — буркнула я оскорбленно.
— Ну-ка, штанину подними.
— Зачем?
— Подними, я тебе сказала!
Я исполнила требуемое, и Иришка уставилась на
пушок волос, который зимой отрастал в своё удовольствие. Ну а смысл? Парня у
меня нет, и бриться незачем. Так хоть тепленько будет.
— Н-да, вечер предстоит долгий, —
сокрушаясь, заявила Шевченко и потянулась за машинкой для эпиляции. — Ничего, мы
закончим, и Измайлов тебе отдастся.
— А если я не хочу, чтобы он мне отдавался?
— А тебя никто и не спрашивает.