Молодой человек перевернул страницу, но тут мистер Кармайкл забрал письмо.
– Достаточно, – сказал он. – Остальное не суть важно. Что ты думаешь обо всем этом?
Племянник минуту подумал и сказал:
– Не совпадение это, я думаю…
Собеседник согласно кивнул.
– Хочешь в Египет? – вдруг гаркнул он.
– Вы полагаете, есть смысл?
– Я полагаю, что нам нельзя зевать.
– Но почему – я?
– Пошевели мозгами, сынок. Линит Риджуэй тебя никогда не видела, как и Пеннингтон. Самолетом ты еще можешь застать их.
– М-м… мне это не нравится, сэр. Что я должен делать?
– Смотреть глазами. Слушать ушами. Шевелить мозгами, если они у тебя есть. И если нужно – действовать.
– М-м… мне это не нравится.
– Допускаю, но делать нечего.
– Это действительно необходимо?
– Это крайне необходимо, – сказал мистер Кармайкл, – так мне представляется.
Поправляя туземную тряпку, в виде тюрбана обернутую вокруг головы, миссис Оттерборн капризно сказала:
– Я все-таки не понимаю, почему нам не поехать в Египет. Мне осточертел Иерусалим.
Не получив от дочери ответа, она добавила:
– Отвечай все-таки, когда к тебе обращаются.
Розали Оттерборн смотрела на фотографию в газете, под которой было напечатано:
«Миссис Саймон Дойл, до замужества известная светская красавица Линит Риджуэй. Мистер и миссис Дойл сейчас отдыхают в Египте».
– Тебе хочется в Египет, мама? – сказала Розали.
– Да, хочется, – отрезала миссис Оттерборн. – Я считаю, с нами обращаются по-хамски. Для них реклама, что я тут остановилась, и мне полагаются определенные уступки. Но стоило мне об этом заикнуться, как они повели себя совершенно наглым образом. Я им напрямую высказала все, что думаю о них.
Девушка вздохнула.
– Да все равно на что смотреть, – сказала она. – Давай не откладывая уедем.
– А сегодня утром, – продолжала миссис Оттерборн, – управляющий имел наглость сказать мне, что комнаты заказываются заранее и, например, наши потребуются ему через два дня.
– Значит, все равно надо куда-то уезжать.
– Отнюдь нет. Я еще поборюсь за свои права.
– Вполне можно поехать и в Египет. Какая разница.
– Безусловно, это не вопрос жизни и смерти, – согласилась с ней миссис Оттерборн.
Тут она сильно ошибалась: это был именно вопрос жизни и смерти.