– Что ж вы, по лицу его не узнали?
– Того, живого, я в лицо не разглядел. Со спины видал, когда он по проселку ковыляя шагал от кооператива.
– К кому из дачников паренек приходил, не знаете?
– Он вроде и не приходил. Наверно, в автомашине сюда с кем-то приехал, а отсюда своим ходом двинул.
– Кто в тот день на машинах приезжал?
– Трудно сказать. У нас чуть не каждый дачник автомашину имеет. Помню, суббота была. А по субботним дням здесь моторы ревут, как в речном порту в разгар навигации.
– Одежду на том парне не запомнили?
– Брюки точно такие, как на погибшем, а рубаха совсем иная… Что-то вроде старого джемпера. На ногах – белые кроссовки…
– Не туфли и не ботинки?…
– Нет-нет – кроссовки.
– На голове что?
– Ничего. Такие же короткие светлые волосенки, как у мертвого паренька.
Бирюков, раздумывая, помолчал.
– Изот Михеич, а музыкальная «шарманка» у парня как выглядела?
– Продолговатый черный ящичек с никелированным блеском. И орет громко.
– Мелодию или слова песни не запомнили?
– Какая там мелодия! Теперь все музыканты одинаково дудят: чем громче, тем лучше.
– Куда же тот парень шел из кооператива?
– Как вам сказать… – Старик смущенно стал поправлять на плечах рюкзачные лямки. – Суббота, говорю, в тот день была. Сторожу в выходные здесь делать нечего. Ну и, значит, отправился я проведать куму. Надумал в домашней баньке попариться. До самой шоссейной дороги шел следом за пареньком. Он хоть и хромал, но двигался шустро, видать, на автобус торопился. Только на шоссе вышел – «Икарус» из Новосибирска тут как тут. Паренек в него и шмыгнул.
– В райцентр уехал?
– А куда больше?… Наша остановка перед райцентром последняя.
От дачного кооператива «Синий лен» следственно-оперативная группа уехала поздней ночью. Кроме отпечатка автомобильного колеса на глине у сусличьей норы, ничего существенного, что давало бы зацепку для раскрытия преступления, обнаружить не удалось. Ни один из дачников, находившихся в тот вечер в кооперативе, потерпевшего не опознал.