Ну а этот кубок – во здравие священного петуха! За быка я уже пил вроде. Эх, жизнь ты наша, эх, капризы богов, что вы с человеком-то выделываете! Плохо только, что в одиночку пить приходится, собутыльника иметь не разрешают, но, с другой стороны, имея такие деньги, имея такое вино… На кой ляд собутыльники, если разобраться? Ну их.
Нет, ну это ж надо! Тетка моя путается с одним царским соглядатаем, а у того брат служил в дворцовой страже, а у того племянница была любимой флейтисткой царя нашего, высокого Миноса. Вот и покатилось от человека к человеку, когда двадцать лет назад захотелось мне получить беспечальную доходную работенку.
Нашли такую, порадели за родственничка, ничего не скажешь. Пить вот приходится в одиночку, потому что, если словечко сболтнешь, – крышка. Ну да за такие деньги, с таким вином… Здравие великого Миноса!
Отменным все-таки мастером был Дедал. Голосники эти придумал, трубы хитрые, что-то там еще, все в стены поупрятано, я и не интересуюсь. Наворотил умелец – мне самому иногда страшно делается. Кашляну я в эту трубу – рев на весь дворец, а уж если я благим матом заору… Вот вам и рык Минотавра, держите меня, хохотать больно! Двадцать лет блажу чудовищем, а все эти олухи от страха поносом маются…
И всего-то десять раз в сутки – по казенным водяным часам. Я в эти часы, каюсь, давно вместо воды вино заливать приноровился – тоже мокрое, так же капает, время не хуже воды отмеряет, и веселей с ним как-то…
Вот и вся моя работа. Сто стран обойди, легче не найдешь. Только бы – язык за зубами.
Пора, что ли, по моим винным часам? Пора. Последнюю – во здравие Минотавра! Ну, я вам сейчас рявкну – боги уши зажмут. Собутыльника бы мне еще…
– Сначала доложили о Горгии, и пришлось его принять. Меня мутит от него, но ничего не поделаешь. Странно даже, что он мне не нравится, – высокий, сильный, загорелый, с красивой проседью, и этот короткий шрам на щеке его не портит. Разве что немного мрачноват, но мрачность я к числу мужских недостатков не отношу. Вполне в моем вкусе.
Но между нами стоит Минотавр. Двадцать лет я пытаюсь его уничтожить, и двадцать лет Горгий мне в этом препятствует. Наша взаимная ненависть такая давняя и немеркнущая, что стала привычкой, по-моему…
О, конечно, он всего лишь пришел сообщить мне, что на могучем и богатом Крите все обстоит благополучно: ремесленники работают, пахари пашут, жрецы возносят молитвы богам, враги нападать не собираются. Обычный визит вежливости, один из приближенных царя пришел засвидетельствовать почтение царице, как того требуют неписаные дворцовые законы. И я с долей кокетства – я все же не только царица, но и женщина – поддерживаю пустую болтовню.