Вещатель прошептал совет: Великие мира сего любят показывать свою власть над другими. Она не сделает того, чего хотят все остальные. Чего они хотят по ее мысли.
– Великая Досточтимая Матрона, – заговорила Ребекка, – вы так богаты и могущественны. Несомненно, у вас есть место для служанки, и я могла бы служить вам.
– Ты хочешь поступить мне в услужение?
Какой у нее звериный оскал!
– Я была бы счастлива, Великая Досточтимая Матрона.
– Я здесь не для того, чтобы сделать тебя счастливой.
Логно выступила вперед.
– Тогда доставьте удовольствие нам, дама. Позвольте нам немного позабавиться с…
– Молчать!
Ах, какая это была ошибка называть ее так фамильярно в присутствии посторонних.
Логно отступила в тень, едва не уронив свое жало.
Великая Досточтимая Матрона уставилась на Ребекку. Глаза ее полностью окрасились в оранжевый цвет.
– Ты вернешься к своему жалкому существованию на Гамму, старая карга. Я не стану убивать тебя. Это милость. Ты увидела, что мы можем дать тебе, но ты проживешь всю жизнь, лишенная этого.
– Великая Досточтимая Матрона, – запротестовала Логно. – У нас есть подозрения относительно этой старухи…
– У меня появляются подозрения относительно тебя, Логно. Отошли ее назад, и отошли живой! Слышишь? Ты что, думаешь, что мы будем не в состоянии найти ее, если она нам понадобится?
– Нет, Великая Досточтимая Матрона.
– Мы будем следить за тобой, старая карга, – рявкнула Великая Досточтимая Матрона.
Приманка! Она хочет отпустить тебя, чтобы поймать более крупную рыбу. Как это интересно. У нее неплохая голова, и она пользуется ею, несмотря на свою прирожденную жестокость и склонность к насилию. Именно поэтому она достигла власти.
Весь обратный путь на Гамму, находясь в тесном душном отсеке бывшего корабля Гильдии, Ребекка обдумывала свое нелегкое положение. Можно быть уверенным в том, что шлюхи не заблуждались насчет того, что смогли провести Ребекку вокруг пальца относительно своих истинных намерений. Но… кто знает – вдруг? Услужливость, забитость. Они упиваются такими вещами.
Ребекка понимала, что это знание исходит как от провидения Шоэля, так и от советниц с Лампадас.
– Ты аккумулируешь массу наблюдений, которые воспринимаются, но не осознаются, – учил ее Шоэль. – Эти чувства, накапливаясь, рассказывают тебе все, но на своем особом языке, на языке, которым люди не пользуются в своей речи. Такой язык не нужен в понимании истины.