Именно в эти последние дни марта терпение мистера Дина Форсайта подвергалось особенно жестокому испытанию. Вот уже несколько дней как небо, к великому отчаянию астронома, ни на мгновение не прояснялось.
Утром 21 марта западный ветер влачил почти по самой земле целое море необычайно густых облаков.
– Какая жалость! – в десятый раз проговорил со вздохом мистер Дин Форсайт после последней бесплодной попытки преодолеть густую мглу. – У меня предчувствие, что от нас ускользает какой-то исключительный случай, что мы упускаем сенсационное открытие!
– Вполне возможно, – ответил Омикрон. – Это даже очень вероятно, так как на днях, когда на мгновение прояснилось, мне почудилось…
– А мне, Омикрон, не почудилось – я видел.
– Значит, оба, оба в одно и то же время!..
– Омикрон!.. – с возмущением воскликнул мистер Дин Форсайт.
– Ну, разумеется, вы первый, в этом нет сомнения! – согласился Омикрон, многозначительно кивнув головой. – Но когда мне почудилось, что я вижу… вот ту самую штуку… я подумал… что это может быть… что это…
– А я, – решительно заявил мистер Форсайт, – я утверждаю, что это был метеор, передвигавшийся с севера на юг.
– Да, мистер Дин, перпендикулярно направлению солнца.
– К кажущемуся направлению, Омикрон.
– Да, кажущемуся, это ясно.
– И было это шестнадцатого числа этого месяца.
– Шестнадцатого.
– В семь часов тридцать семь минут двадцать секунд.
– Двадцать секунд, – повторил Омикрон. – Я проверил время по нашим башенным часам.
– И с тех пор он больше не показался! – воскликнул мистер Дин Форсайт, с угрозой протягивая руку к небу.
– Да как же он мог показаться? Тучи!.. Тучи!.. Тучи!.. Вот уже пять дней как на небе не видно даже такого крохотного кусочка синевы, из которого можно было бы выкроить носовой платок.
– Точно назло! – воскликнул Дин Форсайт, топнув ногой. – Мне начинает казаться, что такие вещи случаются только со мной.
– С нами, – поправил Омикрон, который считал себя наполовину участником в работах своего хозяина.
Говоря по совести, все жители этих мест имели одинаковое право сетовать на густые облака, обволакивавшие их небо. Сияет ли солнце, или не сияет – это касается всех без различия.
Но, каким бы всеобщим ни было это право на досаду, никто не приходил в такое скверное настроение, как мистер Дин Форсайт, когда небо обволакивала такая плотная пелена тумана, что с ней не могли бороться ни самые мощные телескопы, ни самые усовершенствованные подзорные трубы. А такие туманы не редкость в городе Уостоне, хотя омывают его чистые воды Потомака, а не мутные волны Темзы.