– Жизнь жителей? А еще на журфаке учился!
– Ты не умничай. Сам-то придумал что-нибудь?
– Что нам сержантов дали.
– Гений! Творец! Светило татарской стилистики!
– Я на русском пишу. Ленка татарского не знает.
– Тем более, – непонятно к чему заявил Азат. Айрат вздохнул, подтянул к себе «секретарь» и застучал пальцами по клавиатуре Пижон заглянул через плечо.
«Здравствуй, Леночек! – черным по белому экрану, – Можешь поздравить: нам троим – мне, Азаматке и Азату присвоили звания сержантов. У нас все хорошо. Служба идет как всегда. Недавно посылали на Весту, ты, наверное, знаешь, что там были беспорядки. Все закончилось хорошо. Я очень люблю тебя и скучаю. Но скоро выпуск. И мне дадут целых две недели увольнительной. Тогда я наконец-то увижу тебя. Целую. Айрат Нигматуллин».
– Гений, – снова хмыкнул Азат. И едва успел увернуться от легкого, но твердого «секретаря». – Между прочим, ты знаешь, что сегодня ночью боевая тревога будет? С выбросом в одиночный рейд. Типа, базу разнесли, и нужно добраться до ближайшего передатчика, доложить о ситуации, сообщить координаты и запросить помощь, сообразно оценке ситуации.
– Не в первый раз, – отмахнулся Айрат. – Нам-то с Тихим все по пояс. А ты, н-тилигент, тебе страдать полезно.
– Это почему?
– Мозги стимулируются. Так уж вы, н-тилигенты, устроены.
Здесь была Земля.
Здесь был север. Снова север после двух месяцев задыхающихся в дождях и солнце тропиков. Здесь долго тянулись сумерки, солнце неспешно опускалось за холмы, поросшие соснами, а когда по небу расплывалась чернилами темнота, феерическим облаком поднимался над спящим городом подсвеченный огнями летящий белый кремль.
Середина лета. Долгие жаркие дни. Долгие звездные ночи. Взвесь Млечного Пути в высоком небе.
– Тебе не хватало наших звезд?
Не хватало? Да, пожалуй, этих звезд не хватало. На Веронике было другое небо.
Тепло. Пахнет соснами и рекой. Идиллия настолько полная, что хочется в нее поверить.
Русые волосы женщины чуть светятся в темноте, а глаз ее не видно, лишь глубокие тени, и редко-редко отражаются в этой глубине влажные блики не то от звезд, не то от огней города, что дремлет под звездами.
Женщина и радуется, и грустит. Как можно совмещать эти два чувства? Она рада быть с ним сейчас. Ей грустно оттого, что осталось всего три дня, три дня до конца его короткого отпуска. Когда он уходил, ей казалось, что полтора года срок не столь уж страшный, что нужно только ждать, ждать и дождаться. Но вот он вернулся, вернулся всего лишь через шесть месяцев, и последние часы перед встречей казались ей вечностью.