Я с сомнением оглядел промокшие ботинки. Хозяин квартиры
правильно истолковал мой взгляд.
— Да вы не стесняйтесь. Наследите, так наследите. Грязнее, чем
сейчас, всё равно не станет. Давайте-ка в кабинет мой пройдём, там
и поговорим.
— Как скажете.
— Да, — обернулся он на полпути, — а не попить ли нам чая или
кофейку? Погодка мерзкая, вы только что с улицы… Поддерживаете?
Благодарю. От кофе я бы не отказался.
Последнюю банку с растворимым кофе я прикончил ещё на прошлой
неделе. Не то чтобы был фанатом этого напитка, но утро без кофе —
не утро. И насчёт погоды хозяин не ошибся. Действительно
мерзкая.
Арсений Петрович по-прежнему играл роль добродушного
хозяина:
— Чёрный или со сливками?
— Без сливок, пожалуйста.
— Прекрасный выбор. Подождите меня буквально пару минут. Я
скоро.
Пока Арсений Петрович хлопотал на кухне, я плюхнулся на мягкий
(мечта сибарита) кожаный диван и с удовольствием откинулся на
спинку и вытянул ноги. Господи, благодать какая! После всей этой
сырости и промозглости наконец-то попал в уютное тёплое помещение.
А сейчас ещё и кофе угостят. Разве не лепота?
Кабинет Арсения Петровича словно сошёл со старинных фотографий,
живописующих быт писателей-классиков советской поры. Во-первых,
огромные, от пола до потолка, книжные полки, буквально
прогибающиеся под тяжестью массивных фолиантов. Некоторые томики
вообще явно антикварного происхождения, во всяком случае,
напечатаны до революции. Во-вторых, письменный стол — массивный,
дубовый, точно не новодел, скорее всего — ровесник старинных книг.
На столешнице явным диссонансом смотрелся ультрасовременный
ноутбук. Насколько я разбираюсь — весьма крутой и навороченный. Ещё
на столе лежали какие-то папки. Мне показалось, что в них вырезки
из газет и журналов. Солидная готовальня, пепельница (пустая —
заметьте), настольная лампа, книга с закладкой. Похоже, мой визит
отвлёк хозяина кабинета от чтения.
На стене фотографии в рамочках, преимущественно чёрно-белые.
Некоторые потрескавшиеся и пожелтевшие от старости.
Арсений Петрович вернулся с подносом, на котором были две чашки
с дымящимся кофе (ах, какой аромат! Беллиссимо!) и сахарница с
маленькой ложкой. В качестве угощения — конфеты,
преимущественно шоколадные трюфели. Бабаевские, мои любимые.
Я с удовольствием зашуршал обёрткой и отправил конфету в
рот.