Сражаться лоялисты не стали. Как только оставшиеся отряды
поняли, что остались без магической поддержки, всё рассыпалось за
мгновение. Первой, как и ожидалось, дала дёру городская стража – у
них был нюх на неприятности. Следом начали разбегаться все
остальные, лишь несколько тамплиеров пытались остановить бегство и
построить людей в боевые порядки. Ройс даже невольно зауважал их –
возможно, будь войско не так трусливо, оно бы и смогло отбиться.
Всё же дело происходило не в чистом поле, а в городе, где драконы
не так смертоносны. После первой атаки дракона лоялистов оставалось
несколько тысяч. Такой толпой убить можно было почти любого
дракона, тем более хрустального, с его тонкой шкурой.
Но было уже поздно – люди бросали оружие и в панике неслись
прочь, не разбирая дороги. Их можно было не добивать, и даже нужно.
Глупо разбрасываться подобными силами просто потому, что они не
перешли на сторону мятежников.
Однако дракон словно обезумел. И если сначала его действия ещё
можно было объяснить, то когда чудовище начало преследовать людей,
стало понятно – его направляет воля всадницы. Сами драконы,
оказавшись среди людей, убивали ближайших, но крайне редко
преследовали тех, кто успел убраться от них подальше. Только много
позже Ройс понял, в чём была причина подобной расправы.
Бойня продолжалась до тех пор, пока на улицах не осталось ни
единого человека, кроме отрядов Саливана. К вечеру в их
расположение явилась Лея. О чём они беседовали с будущим
понтификом, Ройс толком не знал, но за помощь всадницы было
заплачено очень щедро – понтифик никогда не скупился. Те, кто были
на его стороне, могли рассчитывать на многое.
Так появились тамплиерши, очень быстро затмившие
собратьев-мужчин. И хотя Ройс считал, что женщинам не место у
власти и в войсках, он признавал их силу. Слава о монастырях,
воспитывающих дев-воительниц, быстро разнеслась по всему миру.
Их боялись. Боялись куда больше, чем всех клириков, паладинов и
тамплиеров, вместе взятых. Но особенно боялись всадниц Леи. Тому
была причина, Ройс понял это, когда узнал, чем ещё Саливан заплатил
за титул понтифика.
Возможно, окажись взятие Иритилла менее кровавым, всё пошло бы
иначе. А, может, и нет. После падения столицы нужно было
действовать очень быстро, пока верные уничтоженному уже Конклаву
люди не организовались. Пусть они и захватили столицу, но армия
страны, собравшись в единый кулак, легко могла их раздавить. На
убеждение и переговоры просто не было времени.