— Соболезную, — произнёс я, подойдя к Лиде. Меня она
недолюбливала, частенько винила, если благоверный её что-нибудь
эдакое вытворял. Говорила, что покой нам нужен и отдых. А Василич
отвечал, что покой нужен только покойникам. Теперь, вот,
успокоился.
— Спасибо, Арик, — тихо ответила она. — Там на даче вещи твои
остались, садок и ещё что-то. Ты заедь, забери. И желательно
побыстрее.
Лида, в отличие от супруга, всегда казалась мне чересчур
рассудительной. Эта невысокая округлая женщина постоянно пребывала
в заботах, руководила и командовала. Ну, и нас гоняла почëм зря.
Вот и сейчас говорила она о каких-то вещах, которые остались на
даче. Будто бы это важно.
— Сердце? — всё-таки спросил я, имея в виду причину смерти. По
правде, мне совсем не хотелось поддерживать с ней беседу. Смотрела
она на меня снизу вверх, но я отчего-то чувствовал себя рядом с ней
провинившимся мальчишкой. Тяжёлый у неё взгляд и какой-то
неприязненный.
— Ой, — махнула она рукой, — там и сердце, и почки, и щитовидка,
всë разом подвело. Допрыгался, — зачем-то добавила.
Нет, мне не показалось, Лида всё-таки винила меня. Просто за то,
что я ещё жив, а Василич — нет. Такой уж характер у неё — всегда
искать виноватого.
Я перевëл взгляд на покойного. Теперь мне вдруг почудилось,
будто он улыбается. Вообще, он всегда улыбался, даже когда его
бесознательного в палату привезли после операции. Из-под наркоза
выйти не успел, а улыбался.
Вот как бывает, лечишь одно, а отказывает другое. С чего
щитовидка-то? Не припомню, чтоб у него с гормонами проблемы были. И
вообще, перед отъездом он совершенно здоровым выглядел. Эх, лёгкой
дороги тебе, Василич.
Сразу после погребения я отправился домой. На поминки не поехал.
Дел всяких много предстояло переделать, да и Пульхерия Львовна не
любила надолго оставаться одна. Несмотря на почтенный возраст, она
порою чудила в моё отсутствие.
Однако домой я попал только к вечеру. Замотало.
Пульхерия Львовна вышла на скрип открывающейся двери и окинула
меня недовольным взглядом. По помятой рыжей гриве было заметно, что
она едва проснулась, но всеми силами демонстрировала, дескать,
ждала целый день у двери, а ты, скотина такая, шлялся невесть
где.
— Мрр-мяу? — с укором спросила она.
— Виноват, Пульхерия Львовна, задержался.
— Мрр, — презрительно фыркнула кошка.