Джек распахнул дверь с табличкой «408» – она вела в гостиную – и позвал:
– Мама? Мама?
Его встретили цветы, фотографии улыбались, но ответа не последовало.
– Мама!
За спиной захлопнулась дверь. Джек почувствовал, как в животе похолодело. Он метнулся из гостиной в большую спальню справа.
– Мама!
Еще одна ваза с высокими яркими цветами. Пустая постель, аккуратно застеленная, с накрахмаленным бельем. Покрывало так натянуто, что, кажется, брось четвертак – отскочит. На прикроватном столике – батарея пузырьков из коричневого стекла с витаминами и другими таблетками. Джек попятился. Через окно материнской спальни на него накатывали и накатывали черные волны.
Двое неприметных мужчин вылезали из неприметного автомобиля, протягивали к ней руки…
– Мама! – заорал он.
– Я тебя слышу, Джек, – донесся из-за двери ванной голос матери. – Что стряслось?
– Ох, – выдохнул Джек и почувствовал, как все тело расслабляется. – Извини! Я не мог понять, где ты…
– Принимаю ванну, – ответила она. – Готовлюсь к ужину. Надеюсь, возражений нет?
Джек понял, что в туалет ему не нужно. Плюхнулся в одно из мягких кресел и с облегчением закрыл глаза. С ней все в порядке.
ПОКА все в порядке, прошептал мрачный голос, и мысленным взором Джек вновь увидел воронку и вращающийся песок.
5
Проехав семь или восемь миль по прибрежному шоссе, они нашли ресторанчик под названием «Шато лобстеров» рядом с административной границей Хэмптона. У Джека остались сумбурные впечатления от прошедшего дня – он уже отходил от пережитого на пляже ужаса, позволяя дневным событиям блекнуть в памяти. Официант в красном пиджаке с вышитым на спине желтым лобстером проводил их к столику у широкого окна в дождевых разводах.
– Мадам желает что-нибудь выпить?
Глядя на свойственное межсезонью каменно-бесстрастное лицо уроженца Новой Англии, Джек подумал, что в водянисто-синих глазах официанта читается легкое презрение к его приталенному пиджаку от Ральфа Лорена и дневному платью матери от Халстона, которое та носила с восхитительной небрежностью, и почувствовал, как сердце сжалось от более привычного ужаса – тоски по дому. Мама, если ты на самом деле не больна, какого черта мы здесь? Здесь так пусто! Просто мурашки бегут по коже! Господи!
– Принесите мне бокал коктейля «Мартини», – попросила она.
Брови официанта приподнялись.