— Эх, молодец! — Радостно улыбнулась
гэта Давана, с умилением глядя на девушку. — Не нравятся мне те,
кто морят себя диетами. У женщины просто обязаны быть места, за
которые мужчина может подержаться.
Подавившись, Лиса закашлялась. А
когда, наконец, смогла нормально вздохнуть, подумала, что у хозяйки
чайной точно есть чем гордиться. Бюст у уроженки западного материка
был выдающимся во всех смыслах слова.
Правда, быстро забыла о гэте Даване,
когда успела перехватить взгляд Сторкса, вновь направленный на ее
грудь. Еле сдержавшись, чтобы не прикрыть руками и так закрытую
тканью плаща грудь, магиана вцепилась в глиняную кружку с чаем.
Раздавшийся в это мгновение глухой
гул и мелко задребезжавшие оконные стекла, заставили художницу
вскочить со стула.
— Давана, запиши на мой счет, —
распорядился боевик, выходя на улицу.
— Думаете, это в таверне? — спросила
Лиса, стараясь не отставать.
— Уверен, — коротко ответил
магистр.
А вскоре магиана сама убедилась в его
правоте. Когда они добрались до места событий, около таверны
толпился народ. Кто-то возмущенно ругал магов, требуя найти на них
управу, кто-то наоборот восхищенно присвистывал, наблюдая через
выбитые окна за происходящим внутри. И лишь когда магистр Сторкс
поднялся на ступеньки, все примолкли и поспешили отойти в
сторону.
Зайдя внутрь, преподаватели увидели
удручающую картину. От некогда уютной залы практически ничего не
осталось. Столы и лавки большей частью были перевернуты и сломаны.
Барная стойка разнесена в хлам, а в воздухе витало убойное амбре
алкоголя из разбитых бутылок.
Картины, раньше украшавшие стены
этого достойного заведения, пали смертью храбрых под огненными
заклинаниями. Оставалось удивляться, как смогла уцелеть люстра, так
и продолжавшаяся висеть на своем законном месте.
Обозрев окружающую разруху и
поморщившись от шума, создаваемого выкриками дерущихся, Марилиса
покосилась на своего напарника. А увидев его спокойный, даже
немного скучающий взгляд, тяжело сглотнула и посочувствовала
студентам.
— Магистр Сторкс! — проорала какая-то
девушка, восседающая на столе.
В следующий миг все резко замерли,
словно к ним применили заклинание заморозки. Единственным звуком в
образовавшейся оглушающей тишине стал глухой стук упавшей на пол
обгоревшей рамы картины, до этого момента чудом висевшей на
стене.