– По-моему, это не твое дело, Кирилл, – даю понять, что не желаю говорить об этом.
– Дело не мое, машину жалко, – безразлично тянет он, увеличивая скорость. – Тачка хорошая. Дать номер хороших механиков?
– Нет, спасибо. Я разберусь как-нибудь сама, – отрезаю я, отворачиваясь к окну.
– Твое право, – темные густые брови сходятся на переносице, и выражение лица мужчины принимает сосредоточенный вид.
Всю оставшуюся дорогу мы едем молча, вот только ощущение, что Воскресенский хочет сказать что-то ещё, не покидает. Навязчивые воспоминания тянут меня в прошлое, в которое больно возвращаться.
– Этот неудачник и есть отец ребенка? – тихо говорит он, останавливаясь напротив входа в бизнес центр.
Запястье Кирилла покоится на руле, а взгляд сосредоточивается на моих глазах. Нечто, похожее на сожаление, мелькает на его хмуром лице, заставляя меня ощутить в теле легкую дрожь.
– Моя жизнь не касается тебя, – холодно отрезаю я. – Спасибо что подвез, – неестественная улыбка касается моих губ, после чего я пулей вылетаю из внедорожника Воскресенского.
***
Сегодня в течение дня я отвечаю на целую тьму писем, практически не поднимая головы. Паша отгоняет машину в автомастерскую и предлагает забрать Марка из детского сада.
– Паша, спасибо большое за предложение, но я договорилась со Светкой. Она Марусю будет забирать и Марка заодно. Сын давно просился к ним в гости, – быстро отвечаю я, не отрываясь от писем.
– Риш, когда же ты уже поймёшь, что я никуда не денусь из твоей жизни. И я очень хочу, чтоб ты, наконец, стала частью моей. Ты даже не даёшь мне возможности хоть на немного сблизиться с Марком, – сокрушается Паша.
– Давай поговорим об этом позже, – я отвлекаюсь от текста, осознавая, что он прав. Видимо, на каком-то интуитивном уровне я не подпускаю мужчину к сыну, потому что он не является его отцом.
– Хорошо. Я могу забрать тебя с корпоратива, – говорит Лазарев.
– Тогда я позвоню, как освобожусь. Не думаю, что задержусь там надолго, – соглашаюсь я, возвращаясь к письмам.
Отрываю голову от монитора, когда на часах показывает пять тридцать. Устало потираю виски и, наконец, встаю из-за стола. Горжусь собой. В первый же день я успела сделать гораздо больше, чем поручил Анатолий Андреевич.
– Так, Арина, ты все ещё здесь? – восклицает начальник, распахивая дверь в мой кабинет. – Через полтора часа начнется мероприятие, а ты торчишь здесь, – продолжает он шутливым тоном.