– Какими судьбами здесь? – он разводит руками, имея в виду, разумеется бизнес-центр.
– Работаю... работала, – поднимаю вверх трудовую книжку. – Сегодня последний день.
– Ясно, – отвечает он, открыто скользя по мне заинтересованным взглядом. – Чего так?
– Так получилось, – переминаясь с ноги на ногу, произношу я. Черт! Только десятый этаж. Мне катастрофически не хватает воздуха в присутствии этого человека, поэтому я гипнотизирую светящееся табло, отчаянно желая поскорее добраться до первого этажа.
Но у судьбы-злодейки свои планы на этот счет. Вероятно, в прошлой жизни я что-то натворила, потому как следующие события и вовсе не поддаются объяснению. В лифте неожиданно гаснет свет, и кабина мгновенно останавливается. За тот год, что я работаю в этом месте, ни разу ничего подобного не происходило.
Кирилл в отличие от меня не теряется, а нажимает кнопку вызова диспетчера, сообщая о случившемся. Разумеется, женщина-диспетчер уже в курсе произошедшего.
– Мужчина, не волнуйтесь. Совсем скоро вам помогут выбраться, – говорит она.
Пока Воскресенский беседует с работником, я прижимаюсь спиной к кабине лифта и закрываю глаза, несмотря на то, что в помещении итак ничего не видно. Накатывают воспоминания. Такие приятные, но в то же время крайне болезненные. О нас с Кириллом.
– Черт бы побрал этот долбаный лифт! – громко ругается Кирилл, тяжело дыша.
Воскресенский случайно дотрагивается до моей руки, заставляя вздрогнуть. Предательское тело моментально превращается в натянутую струну, а пульс уже набирает обороты. Даже не открывая глаз, я чувствую, что мужчина находится слишком близко ко мне.
– Давно вернулся в столицу? – вырывается у меня.
– Только с самолета, – хрипло отвечает мужчина.
– Надолго? – я едва узнаю свой осипший голос.
– Насовсем, – я не вижу, но по звуку голоса понимаю, что мужчина, повернувшись, в темноте разглядывает очертания моего лица.
Возникает неловкая пауза, которая слишком долго затягивается. В висках начинает стучать от давящей тишины. Мне кажется, что с каждой минутой, проведенной вместе с Кириллом в замкнутом пространстве, воздуха становится все меньше и меньше.
– Как жизнь? – в голосе сквозит холодом.
– Все отлично, – я почти не дышу. Не хочу и не могу выдать свое волнение.
– Муж, дети? – мои щеки вспыхивают от неожиданного вопроса.