Эркенберт бросил взгляд на Арно, советника архиепископа Гюнтера, посланного во владения Римберта с задачей наблюдать, оценивать и докладывать. Они улыбнулись друг другу. Один невысокий и темноволосый, другой долговязый и белокурый, оба любили поворочать мозгами и ревностно относились к делу.
– Архиепископ легко сможет набрать первую сотню, – сообщил Эркенберт.
Прежде чем Арно ответил, раздался другой голос:
– Теперь надо набрать только девяносто девять.
Дьякон и советник из-за своих столов уставились на новоприбывшего.
Рост невелик, отметил Эркенберт, чувствительный к этой подробности. Но у незнакомца были чрезвычайно широкие плечи, размах которых подчеркивала его тонкая, прямо девичья талия. Он был одет в кожаную куртку с подбивкой, какие всадники носят под кольчугами. Эркенберт заметил, что в верхнюю часть жакета для уширения вшиты вставки, аккуратно, но без попытки подобрать цвет. Кроме жакета, на вошедшем была, кажется, только фланелевая рубашка из самых дешевых и поношенные шерстяные штаны.
Глаза у незнакомца пронзительно-голубые, волосы такие же светлые, как у Арно, но стоят ежиком. «Я видел лица опасные и видел лица безумные, – подумал Эркенберт, вспоминая Ивара Бескостного. – Но более сурового лица не встречал». Оно казалось высеченным из камня, кожа обтягивала выпирающие кости. Шея с бугром сзади, как у бульдога, голова даже выглядит маленькой.
Эркенберт обрел голос:
– Ты это о чем?
– Ну смотри, архиепископу нужно сто человек, я один, а сто без одного будет – слышал про науку арифметику? – девяносто девять.
От такой дерзости Эркенберт вспыхнул:
– Я знаю арифметику. Но ты еще не принят. Сначала нам нужно узнать твое имя и имена твоих родителей и еще много других вещей. И ты должен показать, что умеешь, нашему ваффенмайстеру. В любом случае сегодня ты уже опоздал.
Он почувствовал руку у себя на плече. Арно заговорил мягко и вкрадчиво:
– Ты совершенно прав, брат, но, думаю, в данном случае мы можем сделать исключение. Сей юный herra известен мне, да и всем здесь. Это Бруно, сын Регинбальда, графа Мархеса. Его знатность, безусловно, позволяет претендовать на честь вступления в наш орден.
Эркенберт раздраженно взялся за пергамент:
– Превосходно! Если все делать как полагается, мы должны теперь спросить об имуществе и доходах, которые кандидат намерен передать ордену. – Он начал писать. – Бруно, сын графа, должен быть, естественно, Бруно фон?..