– Хочу поселиться там, где жизнь бьет ключом. Понимаете, о чем я? – Парень смотрел на них с нескрываемым энтузиазмом.
– Э-э, может, лучше объяснишь? – предложил Ральф. На ум сразу пришли вечера, когда они со Смитом только и делали, что щелкали пультом, бесцельно переключаясь с канала на канал, а затем, обкуренные, заваливались спать.
Наклонившись вперед, Джейсон обхватил ладонями колени.
– Там, где я живу сейчас, все идет по одной схеме. Работа, дом и ничего больше. Ни общения, ни развлечений. Меня это просто бесит. Понимаете, о чем я?
Ральф и Смит сочувственно кивали головой, ощущая себя полными старичками.
Моника оказалась новообращенной христианкой – они же не против ее пылких молитв? Руксана, как выяснилось, спасалась от неудачного брака. Руки у нее тряслись, взгляд перескакивал с предмета на предмет. Они с мужем, пояснила она, «на время» разошлись друг с другом. Ральф и Смит, в свою очередь, решили, что им лучше навсегда разойтись с той печальной, но крайне неприятной ситуацией, в которую попала Руксана.
Саймон им понравился. Но весил он, несмотря на приятный характер, килограмм сто двадцать. Обстановка квартиры никак не подходила для такой объемной фигуры. Даже диван жалобно заскрипел, когда Саймон опустился на него всем своим весом.
У Рейчел была такая кожа, что после ее ухода им тут же захотелось пропылесосить квартиру, а от Джона воняло кормом для собак. Словом, они практически потеряли надежду.
– Кто там звонил? – поинтересовался Ральф, развалившись на диване с пультом в руке.
– Насчет квартиры, – откликнулся из кухни Смит. – Какая-то девушка. Она уже едет сюда. Голосок приятный. – Он захлопнул дверцу посудомоечной машины. – Зовут ее Джем.
* * *
Первый же поворот с Баттерси-райз вывел Джем на Алманак-роуд, небольшую улочку, вдоль которой тянулись трехэтажные дома в эдвардианском стиле. Узкие и удлиненные, они могли похвастаться цокольным этажом – редкость в этой части южного Лондона.
Джем шагала по тротуару, с любопытством заглядывая в освещенные, но незанавешенные окна. Странно, но ей вдруг показалось, что она уже была здесь когда-то. Что-то неуловимо знакомое прослеживалось в пропорциях домов, в ширине тротуаров, цвете кирпичных стен и промежутках между деревцами, выстроившимися вдоль дороги.
С каждым шагом чувство это усиливалось и достигло апогея у дома номер тридцать один. Джем вдруг почувствовала себя в полной безопасности, как ребенок, вернувшийся домой после долгой и утомительной прогулки. Шагнувший с мороза в тепло и уют родного жилья.