Откуда они взялись в
моей голове? Почему вдруг я представила ЭТО! Щеки снова запылали, а Собер еще
смотрел своим пристальным взглядом, словно читал, как открытую книгу. Поерзала
на стуле. Напряжение витавшее вокруг нас давило на виски.
- Ты знаешь, что у
животных хорошо развита эмпатия, так сказать зеркальные нейроны. По лицу
человека они могут определить его намерения? – неожиданно спросил он.
- Что? – я настолько
пыталась стереть образы собственной фантазии, что сначала не поняла, о чем
Собер говорит.
- Почему вы
заговорили об этом? – нахмурила лоб.
- У тебя очень
выразительные мимика.
Намек в словах
мужчины меня напугал. Он ведь не мог догадаться о нахлынувших в мою голову
мыслях, потому что это просто бурное воображение, которое стремиться сразу
нарисовать все, о чем я думаю.
- Но вы же не
животное, - привела логический, как я считала, довод.
Собер хмыкнул.
- Можешь мне не выкать.
Мы же практически семья.
Последние слова прозвучали
с откровенной насмешкой, что резануло по сердцу. Я должна уже привыкнуть, что
меня не желают принимать в лоно семьи, но все еще задавалась вопросом почему Собер был так настроен против моей
кандидатуры в невестки? Чем я ему не угодила?
- Наоборот,
это знак уважения. Вы же отец моего мужа.
Его лицо на миг исказилось недовольной гримасой,
но он быстро вернул себя равнодушное выражение.
- Прежде всего я – глава! Запомни, Элизабет, если
собираешься жить среди нас.
Его низкий голос звучал угрожающе. Сглотнула.
- Я собираюсь быть там, где мой муж, - упрямо
заявила в ответ.
Глаза Собера опасно засверкали, но он промолчал. Я
же, довольная собой, сжала вилку и принялась за ужин. Правда, каждый кусочек
давался мне с трудом, но я гордилась тем, что пыталась дать отпор. Обожаю
оставлять за собой последнее слово, хотя в случае с этим мужчиной, понимала,
что мне это просто позволили. Он сдержал рвущиеся с языка слова.
Отрезав огромный кусочек своего стейка с кровью,
Собер яростно впился в него зубами. Даже в том, как он ел, было что-то хищное,
угрожающее. Боялась я его? Однозначно! Но в то же время не могла не
восхищаться. То чувство, когда дикий зверь и пугает вас и одновременно привлекает.
Этот невероятный магнетизм.
- Ешь, Элизабет! – приказал он, давая понять, что
меня поймали за рассматриванием.