– Где ты находишься, парень? Как, по-твоему?
– Простите…
Куртка распахнулась, показав золотой офицерский диск.
– Боюсь, я не совсем видел…
Кожа на лбу задвигалась. Под кожей на щеках проступили желваки. Из горла вырвался смех, громкий и презрительный.
Мышонок раздвинул губы в улыбке, пряча ненависть.
– Боюсь, я не совсем видел, куда иду!
– Боюсь, что именно так, – рука дважды опустилась на его плечо. Капитан покачал головой и двинулся дальше.
Смущенный и встревоженный, Мышонок побрел в другую сторону.
Потом он вдруг остановился и огляделся. На золотом диске, прикрепленном к левому плечу капитана, значилось его имя: Лорк фон Рей. Рука Мышонка потянулась к футляру на поясе.
Он откинул упавшие на лоб волосы, огляделся и забрался на изгородь. Обоими ногами, и обутой, и босой, он крепко уцепился за нижнее кольцо и вынул сиринкс.
Куртка была наполовину расшнурована, и, когда Мышонок потянул инструмент из-за спины, под курткой обозначились мускулы. Мышонок задумался, длинные его ресницы колыхнулись. Его рука, тонкая, чуть согнутая, опустилась на индукционную панель.
Воздух наполнился дрожащими фигурами…
Созвездие Дракона. Тритон. Инферно-3. 3172 г.
Катин, высокий и умный человек, шаркая ногами, шел по направлению к Инферно-3. Голова его была опущена, а мысли заняты лунами.
– Эй, парень!
– А?
Небритый бродяга облокотился на перила, вцепившись в верхнюю планку шелушащимися руками.
– Откуда ты? – глаза бродяги были затуманены.
– С Луны, – ответил Катин.
– Из беленького домика на тенистой улочке, с велосипедом в гараже? У меня был велосипед.
– Мой дом был зеленым, – ответил Катин, – и под надувным куполом. Впрочем, велосипед у меня был.
Бродягу качнуло вперед.
– Ты не знаешь, парень. Ты не знаешь.
– Следует выслушивать сумасшедших, – подумал Катин. – Они становятся большой редкостью. И он вспомнил, что надо сделать запись.
– Так давно… Ну, пока! – старик, пошатываясь, побрел по улице.
Катин покачал головой и пошел дальше.
Он был неуклюж и на редкость высок: выше двух метров. Он достиг этого роста к шестнадцати годам, но собственный рост его никогда не интересовал. За последующие десять лет он приобрел привычку слегка горбить плечи. Его длинные руки были постоянно засунуты за ремень шортов, а локти при ходьбе все время ударялись обо что-нибудь.