Я вырос в благоприятной окружающей
обстановке, среди почтительного ко мне обращения слуг, но сейчас
остро осознавал, что новый дом не примет меня с распростертыми
объятиями. Оставалось только стиснуть кулаки и приготовиться
отстаивать свое право на личное пространство и жить так, как хочу я
сам, а не альфа-самцы младшей стаи.
Ну, вот. Дождался. Безмолвные тени,
выросшие словно из стен, стали подходить к моей кровати. Сколько их
было точно, я не считал, хотя рассеивающееся дежурное освещение
давало такую возможность. Одна из теней неожиданно села на мои
ноги, лишая возможности маневра, а другая уместилась рядом с
изголовьем. Жалобно скрипнула от тяжести панцирная сетка. Я
замер.
- Свет, - раздался знакомый мне
голос. И когда командир успел выйти из дежурки? Как я его
пропустил?
Раздался щелчок – я зажмурил глаза от
тонкого, но яркого луча, бьющего из маленького фонарика. Луч
переместился в район подбородка, чтобы не слепить сетчатку.
- Будем знакомиться, новик? – голос
звучит насмешливо.
- А раньше нельзя было? – не выдержал
я. – Вообще-то ты мне запретил ночью шуметь. Говорил я тихо, чтобы
не привлекать внимание не уснувшей еще казармы. Я чувствовал, что
за нашим разговором напряженно следит и слушает почти весь
кубрик.
- Дерзишь не по-детски, - усмехнулся
голос. – Ты кто таков будешь? Назовись, обозначь себя.
Я на мгновение задумался. А
действительно, чей род я представляю? Дядя Белослав рассказывал
часто мне о погибших родителях, но представлялся даже не
родственником, а каким-то поверенным. Значит, называть его фамилию
не стоит. Все равно запишут так, как хотел Морозов. И, в конце
концов, нельзя отказываться от родового имени и фамилии, даже если
она находится в выморочном списке. Это подло по отношению к умершим
родителям! Я-то жив!
- Волоцкий, - решил я обозначить свою
позицию. Хотя бы для себя, в первую очередь.
- В чей клан входят Волоцкие? –
продолжал допытываться дотошный командир. Интонация, жесткость в
голосе и настойчивость – истинные качества лидера. Неудивительно,
что этот паренек рулит в казарме.
- Ни в чей, - сжал я зубы, с трудом
выдерживая вес на своих ногах. Невидимый придурок сел на колени,
вызвав неприятную, но еще терпимую боль. Подстраивающиеся под
детское тело модификаторы пока не могли обеспечить комфортного
состояния. Хотелось выдернуть хотя бы одну ногу из-под костистого
тела и с размаху влепить пяткой в нос.