- Ага. А ты чего прешь как бык на плетень? Разве волки так
ходят? Я-то, небось, тоже струхнул. Никак по мою душу приказны… -
Васька понял, что сболтнул лишнего и прикусил язык.
- Да ладно, чего там, – паренек расплылся в понимающей улыбке, –
Я тоже сюда не за дровами пришел. От самого Невина драпаю от
войскового приказа. Акимка меня зовут.
- Васька, – просто сказал Васька. Парни пожали руки, продолжая с
любопытством друг друга разглядывать. На душе у обоих отлегло,
все-таки вдвоем от войны прятаться веселее.
Васька чуть ли не с умилением глядел, как его новообретенный
подельник по отлыниванию от военной службы набивает брюхо хлебом и
репой из отцовского узелка, и все же недавно разбудившее его
чувство тревоги никак не могло улечься, продолжая шевелиться в
закоулках сознания.
- Я слышал, под Невином ловцы шарят. За тобой часом никто не
шел? – спросил он.
Акимка перестал жевать, припоминая, как бежал из родного
городка.
- Да уж, не спрашивай. Я думал все, хана Акимке. Обошлось. Хотя,
правда, шли за мной ловцы… – Акимка увидел, как у Васьки
округляются глаза и поспешил добавить, - Так обошлось же. Видно
отстали где-то…
Васька покачал головой с недоверием.
- Ты, Акимка, не обижайся, но по лесу ты шел как лось во время
гона. Ты за собой след оставил шириной в нижеградскую столбовую
дорогу. Уверен, что ловцы отстали?
Акимка окончательно отложил надкушенный кусок репы и стал
вдумчиво припоминать свой путь, но ответить он так ничего и не
успел. Обережная копейка сама дала ответ, снова замаячив вспышками
света.
Васька прижал палец к губам, давая Акимке знак молчать, и
подошел к двери. Едва он прислушался, как тут же стало совершенно
ясно, худшие его опасения сбылись. Он услышал, как в лесу за
делянкой всхрапнула лошадь, и тут же почуял еще одно чужое
присутствие с противоположной стороны. А потом еще одного, уже от
реки.
Несколько конников со знанием дела перекрывали все пути
отступления и сжимали кольцо окружения. Васька понял, что их
обложили, бежать уже бесполезно. Акимка осторожно подошел к Ваське,
и, не решаясь спросить вслух, тронул Ваську вопросительно за
плечо.
- Эх, Акимка, Акимка, – прошептал Васька, – Дурачина ты
городская. Сам попался, и меня за собой потянул. Обложили нас по
всем правилам волчьей охоты.
Акимка хоть и был городским олухом, но при этом все-таки
оставался Волком. Он тоже, наконец, почуял приближение Лисов,
исконных недругов, для которых охота на Волков была родовой
мастерой чуть ни с древних времен. На лице Акимки отразилось
неподдельное страдание. Однако он, к своей чести, хоть и был до
полусмерти напуган, в страшную минуту повел себя достойно: