- Верно говоришь, - раненый не стал отрицать очевидное, - Мы
потом уж сообразили, а поначалу это даже смешным показалось, -
наложить заморозку на обмороженных…
- Ладно, теперь о деле. Выживших мы не обыскивали. Думаю, нифрил
у них в карманах найдется, будет, чем раны подморозить. Насчет
обморожений ты уже и сам понял, лучше растереть снегом, - Вася
увидел в его глазах недоверие, - Я не шучу, растереть снегом и
закутать в теплое. Кое-что из оружия мы вам оставили, но луки все
забрали, уж не обессудь. Если захочешь здесь задержаться и помочь
товарищам, сделай к навесу стенки хоть из того же снега. Дров мы
сколько-то натаскали, но их хватит ненадолго. Имей ввиду, им еще
долго неподвижно лежать, если будут не в тепле, они не выживут.
Лошадей ваших мы тоже оставили. Ну все, бывай.
Они уже отошли довольно далеко, когда Вася вдруг вспомнил:
- Эх, про снегоступы ему не сказал.
- Перебьется, - Акима решительно пресек этот порыв
человеколюбия, - Нечего ему по нашим землям на снегоступах
шастать.
- Принимается, - согласился Вася, и больше уже об этом не
вспоминал.
Глава 35. Безупречный труд
старшего секретаря.
Старший секретарь головного офиса объединенной зерновой компании
- фигура значимая и по-своему могущественная. И не только в глазах
обширного штата своих подчиненных. Даже сильные мира сего пытаются
его задобрить, стараются ему понравиться; с ним приветливы и
обходительны, ибо он тот, кто может посодействовать, а может и
воспрепятствовать. Ибо он тот, кто докладывает Самому!
Людское мнение наделяет его этой значимостью, и это, пожалуй,
даже льстит самолюбию, однако не мешает старшему секретарю отдавать
себе отчет в том, что на деле он лишь пашет как каторжный, и как
каторжный имеет много обязанностей и почти совсем не имеет прав. А
пуще прочего он не имеет права на ошибку.
Ему приходится удерживать в памяти сотни малых дел и десятки
крупных. Он вынужден быть беспощадным к писарям и счетоводам,
которые своей ленью и необязательностью всеми силами стремятся
свети его в могилу. А получив очередную заслуженную выволочку,
косят ему в спину взглядами, полными зависти и злобы, не понимая,
не желая понимать, как тяжел его труд и велика ответственность.
Он приходит на работу раньше других, потому что не может
позволить себе ни единой минуты утраченного впустую времени. Под
его строгим приглядом за рабочие столы рассаживаются его
подчиненные, ряд за рядом как в школьном классе, в огромном
школьном классе.