Таким голосом, наверное, обладала
«железная леди» в Англии. В нем все — обличение преступника,
вердикт присяжных, приговор — и заодно профилактика предстоящих
правонарушений.
Я повернулся.
Валентина Афанасьевна. Учительница
первая моя. Которую, к слову, перейдя в другую школу во втором
классе, я моментально забыл. Вопреки распространенным стереотипам.
А сейчас, гляди ж ты, вспомнил имя-отчество моментально.
— Какие правила нужно соблюдать в
школе? — хмуря брови, учительница стояла в дверях того самого
класса, куда я и направлялся, но, к сожалению, проехал на пузе мимо
из-за избытка кинетической энергии.
— Не пить… не курить… девочек не
соблазнять, — тихо бурчу я себе под нос, продолжая приводить форму
одежды в порядок.
Однако слух у пожилой учительницы
отменный и профессионально чуткий. Впрочем, выдержка тоже.
— Зайди в класс, — сказала она
ледяным тоном, — и встань перед доской.
Я с угрюмым видом проплелся в
классную комнату и встал на лобное место.
Какие знакомые забытые лица!
На первой парте — Борька Фурманов. С
ним я через месяц сдружусь. Вместе будем ходить на секцию
спортивной гимнастики. Аленка Заяц — тайная любовь всех наших
мальчишек. Близнецы Кирюхины, очкастый Петр Краев — именно «Петр»,
а не «Петя», отличник и зануда. Тимка, Артурчик, Люська, Натаха,
Гиви — я же напрочь забыл всех вас!
— Дети! Какие правила следует
соблюдать первоклассникам в школе?
Валентина Афанасьевна ничего не
делает наполовину. Педагогическую загогулину всегда нужно разогнуть
до конца. В назидание грядущим…
— Валентина Афанасьевна, Караваева
какой-то старшеклассник толкнул. Он упал. Он не виноват, — верная и
надежная Натаха.
Одновременно и тянет руку, и встает,
и садится, и говорит взахлеб, пылая праведным гневом.
— Тише, тише, Наташа. Караваев, это
правда?
Мне надо что-то сказать. Что-то
простое и очевидное.
Я с ужасом начинаю понимать, что
сказать-то нечего! Вернее, на языке вертятся десятки заманчивых
ответов, но они не могут принадлежать моему персонажу.
Какой-то сюрреализм.
Какой-то топорно примитивный ход
развития сюжета. Два плюс два. Четыре, Караваев? Да, блин! Где-то
так. Не больше четырех, но точно не пять. Мне что, всхлипывая от
обиды, заверить присутствующих в правдивости свидетельских
показаний?
Элементарные частицы материи
превращаются в монументальные куски реальности, между которыми нет
прохода! Симфонический оркестр пытается исполнить «Чижика-Пыжика» и
лажает, как пьяный лабух! Сознание взрослого трепещет от
сжимающейся клетки требуемой обстоятельствами деградации.