Билли посмотрел на собственные сверкающие белые туфли и подумал: Перед кем выпендриваешься? Все эти одеяния – ритуальные перья племени.
– Завтра я хочу видеть тебя у себя в кабинете, – сказал Хустон.
– Да у меня еще процесс в суде…
– Плюнь на процесс. Это гораздо важнее… А пока вот что скажи: у тебя никаких кровотечений не было?
– Нет.
– Ну, буквально даже из скальпа, когда причесываешься?
– Нет.
– Какие-нибудь незаживающие ранки? Нарывы?
– Нет.
– Отлично, – сказал Хустон. – Кстати, я сегодня заработал восемьдесят четыре очка. Каково, а?
– Я думаю, еще пару лет тебе придется поиграть, прежде чем станешь мастером, – ответил Билли.
Хустон засмеялся. Подошел официант. Хустон заказал еще один «пенис-коладу», Халлек – один «Миллер»: страшно захотелось вдруг пива.
Майкл Хустон наклонился к нему. Взгляд его был серьезен, и Халлеку снова стало страшно. Словно тонкая игла начала прощупывать очертания его желудка. С тоской он подумал, что в его жизни произошла перемена и отнюдь не к лучшему. Отнюдь. Он был очень напуган. Месть цыгана.
Строгий взгляд Хустона зафиксировался на Билли, и тот услышал:
– Пять шансов из шести, что у тебя рак, Билли. Мне нет нужды даже рентген делать. Твое завещание в порядке? Хейди и Линда не пропадут? Знаешь, когда ты еще относительно молод, тебе и в голову не приходит, что такое может с тобой произойти. Однако может. Еще как может.
Сообщив тихим бесстрастным голосом эту самую важную для Билли информацию, Хустон неожиданно спросил:
– Сколько нужно носильщиков, чтобы похоронить черномазого из Гарлема?
Билли с легкой фальшивой улыбкой покачал головой.
– Шесть, – сказал Хустон. – Четверо несут гроб, а двое тащат радиоприемник.
Хустон рассмеялся, а Халлек увидел мысленно картину: цыгана, поджидающего возле здания суда. Позади него, на участке, где стоянка была запрещена, находился старый пикап. На нем аляповато намалевана яркая картина: единорог, стоящий на коленях и склонивший голову перед цыганкой с охапкой цветов в руках. На цыгане была зеленая жилетка с пуговицами, сделанными из серебряных монет. Глядя на Хустона, смеющегося над собственной шуткой, Билли подумал: Оказывается, ты помнишь гораздо больше, чем тебе казалось вначале. Думал, что запомнил только нос этого мужика! Ан нет! Ты запомнил практически все.
Дети. В кабине фургона сидели дети и смотрели на него бездонными карими глазами. Глаза их были почти черными.