– Эй-эй, руки-то при себе держи, товарищ вождь! – я отскочила. – Один чёрт знает, что у вас тут с гигиеной.
Он и бровью не повёл. Спросил требовательно:
– Почему ты так выглядишь?
– Как так-то? – я немного оскорбилась.
Вообще-то для своего возраста я отлично выгляжу. На фигуру, спасибо многолетней практике йоги, не жалуюсь, в хорошую погоду бегаю; там, где надо, подтянуто, где надо, выпукло. Да и на лицо мне моих лет не дают.
– Волосы обрезаны, – парень покрутил пальцем возле уха. – Одежда… – посмотрел вниз и чуток как будто смутился.
Я бросила быстрый взгляд на женщин. Наверху что-то вроде топиков, открывающих живот, а вот ноги закрыты долгополыми юбками. И волосы у всех длинные, у кого на макушке закручены, у кого косы, у кого распущенная грива ниже пояса. Это, значит, товарища вождя моя короткая стрижка да ночнушка шокировали? Ну второе не моя вина, с постели взяли. А с первым им придётся смириться, я уже лет десять под мальчика стригусь.
Парень повернулся к шаману, стоявшему у меня за спиной:
– Едем к озеру. Нужно привести её в порядок.
Тот охнул:
– Опасно, Блистательный!
– Я сказал. А пока дай ей одежду и приставь служанок.
Голос шамана окислился вместе с его лицом.
– Хорошо, распоряжусь.
Больше товарищ Блистательный не проронил ни слова и на меня не взглянул, повернулся и ушёл. И невдомёк ему было, небось, что некто в ночнушке жадным взглядом впился в его мускулистую спину.
Хотя стоп, а ну-ка погодите.
Что это за привести в порядок вообще? Что за озеро и что вообще со мной происходит?
2. Глава 2
Ближе к вечеру, когда солнце склонилось к горизонту, бросая косые красные тени на рыжеватый песок, мы скромным отрядом ехали по пустыне. Ехали на… на саблезубых яках, покачиваясь в высоком седле.
Да, прости Господи, велика милость твоя, а фантазия ещё лучше. Саблезубые яки.
Когда меня подвели к такому, я чуть не наделала в штаны, потому что рогатая чёрная махина под два метра, с торчащими из пасти клыками (оно вообще травоядное?), как-то не вызывала энтузиазма в качестве передвижного средства. Пришлось напомнить себе, что «Лексус» мне здесь никто не предложит, и, скрепя сердце (и все другие органы чувств, так и норовившие выпрыгнуть и убежать куда подальше), я с помощью широкоплечего мужика и такой-то матери всё же угнездилась в седле.