Парень кинул на меня быстрый взгляд и ничего не сказал. Глазищи чёрные – так непривычно. Не поймёшь, о чём он там думает за этой непроницаемой физиономией.
– Я Лада. А тебя как зовут?
Глянь – а служаночка моя на противоположной стороне костра аж замерла вся, только рот раскрыла, следит за нами, ни жива ни мертва. Но я отступать не буду, куда уж тут отступишь.
Вождь всё смотрел на меня и вдруг улыбнулся. Симпатичный, чёртяка! И клычки есть, гляди-ка, верхние, довольно крупные и острые. У девчонки, кстати, похожие – племенной признак, что ли? Всё-таки не зря я их орками окрестила, орки и есть.
– Игвилль, – парень ответил к тому времени, как я за мысленным хохмачеством уже забыла, о чём и спрашивала.
С другой стороны костра послышался шумный вздох. Вождь и ухом не повёл. А я отметила: имя, похоже, у них вещь сакральная, абы кому не говорят. Но мне, деве из другого мира, можно. А служаночка в шоке, потому что не ожидала такого высочайшего доверия. К слову, и служаночка-то мне не представилась, видимо, тоже сглаза боится или что-то в этом роде.
– Расскажи мне, Игвилль, немного про ваш народ. Сколько вы уже лет скитаетесь?
Его лицо явственно потемнело. Неприятно вспоминать? Но от ответа вождь не ушёл:
– Уже почти двадцать лет. Мы потеряли всё. Близких, прошлое, земли предков… И всё по моей вине.
Я затаила дыхание, всем существом впитывая его горесть и вину. Даже так он был шикарен. Красивый взрослый переживающий мужик. Чёрные брови сдвинулись, на широком лбу заломилась складка, глаза потухли – а голос звучал ровно-ровно. Так говорят люди, которые находятся на грани отчаяния.
Мне захотелось его утешить. Быстренько проведя в уме простейшую операцию вычитания, я сказала:
– Но ты ведь был тогда совсем маленький, разве не так? Это не твоя вина.
Чёрный взгляд резанул. Я прикусила язык: неужели сболтнула что-то не то? Или он просто не любит жалость?
– Мне было тридцать три, – твёрдым, как стальное лезвие, голосом, отрезал Игвилль. – Я уже был во главе рода. Я, не кто иной, за всё в ответе.
– Три… что?
Голова закружилась. Это какая-то ошибка? Ведь не может быть, чтобы я всё поняла верно: тридцать три плюс двадцать… ему пятьдесят три сейчас?!
Вот… вот этому вот поджарому молодому телу? А как же… седые волосы, морщины, пивной пузанчик – где это всё? Где растянутые треники? Да у этого парня на торсе кубики, кожа гладкая, как у младенца – какие пятьдесят три?