Ну, вот, собственно, и все. Операцию
можно закруглять. Вероятность гоп-стопа исчезающе мала — здесь
барыга прав. Их бизнес шума не любит. Клиентуру пугать нельзя,
дороже обойдется. Репутация, однако.
Все правильно — Сан-Саныч уже
возвращается. Чуть поодаль за ним выныривает из-за угла перекупщик.
Чешет на свое рабочее место.
И вдруг…
Я резко поворачиваюсь к Ирине,
обнимаю ее на уровне… куда достал и прижимаюсь очками к драповому
пальто, пряча свое лицо в складках реглана.
— Спасибо, мамочка! Я так тебя люблю.
Спасибо…
Ирина реагирует профессионально.
Обнимая одной рукой, закрывает мою голову, второй гладит по
берету.
— Хорошо, дорогой. Хорошо. Я тоже
тебя люблю. Вон папа вернулся. Сейчас пойдем. — Наклоняется к моему
уху якобы поцеловать малыша и шепчет: — Где?
— За спиной у барыги. Вынырнул из-за
угла. Видишь?
— Видела, рассмотреть не успела. Он в
правый двор нырнул. За ним?
— Не надо. Мы в наших прикидах как
три папуаса в Якутии. Срисуют. Быстро покупаем американское дерьмо
и уходим.
— Пойдем, Гошенька, в магазин. Купим
тебе жвачки. Мне и самой захотелось.
— Только с Леликом и Боликом.
— Конечно…
Мы дисциплинированно становимся в
короткую очередь у входа в «Березку».
Вот такие «Лелики».
Несмотря на помутневший мир из-за
толстенных линз, я узнал типа, вынырнувшего из двора за спиной
барыги.
Нашелся Белобрысый!
Получается, что блондинистый злодей,
затащивший меня вчера в подвал на экзекуцию, по совместительству
работает в группе силового прикрытия валютных «толкал» — это если я
правильно понял его присутствие на точке передачи клиенту левых
сертификатов.
Кстати! Вчера спеленал он меня тоже
довольно грамотно. Явно не бухгалтер. Возможно, конечно, и
совпадение…
Хотя точно нет. Не совпадение.
Случайно пройти в этом месте и в эту
секунду он ну никак не мог. Даже по теории вероятностей. За
«Березкой» — двухуровневый двор. В нижнюю его часть ведет короткая
лестница, на которой и происходит обмен «бонов» на рубли. На время
этой операции, а она длится секунд пять-десять, нижний вход
по-любому должен блокироваться штатным подельником от случайных
прохожих. Потом это страхующее лицо поднимается наверх, изображая
невинную прогулку, и оценивает обстановку. Смотрит — не пасут ли
шефа.
Все правильно. У этих ребят все
работает как часы. Слишком высоки ставки — от трех до пятнадцати
лет.