Мы просто пока не в курсе.
В любом случае, мир здесь реален.
Внизу земля с травкой, сверху небо с тучками. Вокруг — люди.
Разные. Простые и сложные, умные и глупые, интересные и скучные. И
в каждом есть и добро, и зло. Черно-белых персонажей, как в
романах, не бывает. И причинно-следственные связи по-прежнему
исправно работают и в этом мире, выдуманный он или нет. За ошибки
тут платят полной ценой. От удара в глаз рождается синяк. От
наглого поведения — подзатыльник. А если за спиной надежный товарищ
— не страшно и в пекло. Хотя вру — бывает и страшно. Бывает больно,
обидно, горько. Иногда — грустно.
Только скучно — никогда.
— Значит, так. В доме Исаковых
проживают пятнадцать человек, из них шестеро — несовершеннолетние.
Самая старшая — Мурсалима Рахманбаевна, восемьдесят семь лет. Дом
записан на ее невестку — Галину Андреевну Исакову. Вдова,
шестьдесят четыре года. Муж был угнан в Румынию во время войны.
Пропал без вести, признан погибшим.
— Сан-Саныч, а как этого мужа
звали?
Козет зашуршал бумажками.
— М-м-м, сейчас. Баяхмет
Султанбекович, девятьсот восьмого года.
— Понятно. Бай, короче. Судя по
имечку. С отчеством…
— Бай — не бай, угнали на работу. И
явно не директором пляжа.
— Не факт…
— Не мудри! У хозяйки дома — двое
сыновей, женатые. Старший — Денис Баяхметович, второй — Михаил…
почему-то… Борисович. Оба записаны русскими, интересно. Женаты,
так… один на украинке, другой на русской. Детей у старшего пятеро,
двое взрослых. У младшего — четыре пацана, старшему девятнадцать.
Гляжу, белый билет у него от армии.
— Чем страдает, болезный?
Известно?
— Ну а как же. Так. Чего тут у нас?
Ага. Эпилепсия. Ничего себе!
— Чем живут, где работают? В смысле —
остальные.
— Так. Старший сын на пенсии по
инвалидности. Его дочь — кассир в продуктовом. Сын у него —
строитель, сварщик. Временно нетрудоспособен. Травма на стройке. На
пособии. Второй дядек вместе с младшим сыном работают на «Маяке»,
старый — кладовщиком, молодой — грузчиком. Его старший
сын-эпилептик подрабатывает в госпитале в хозобслуге. Детвора
учится — кто в школе, кто в фазанке. Бабули летом сидят на рынке,
фрукты-овощи со своего участка. Короче, все чисто. Не привлекались,
не состояли, в порочащих связях не замечены.
— Что и следовало доказать, — вновь
начал вредничать я, — обычная татарская семья, которая во время
депортации предпочла записаться русскими. Кроме прабабки, которая
пострадала во время оккупации, — мужа-то угнали!