Я крякнул от корежащей меня
иррациональности собственных поступков и… направился за Лидочкой.
Мохер все-таки. Плюс гендерная мотивация… наверное…
Лидочка, злобно впечатывая шаги в
грунт, миновала пару домов и нырнула в какое-то ветхое двухэтажное
строение, вызывающе хлопнув при этом дверью подъезда. Сидящие
неподалеку на лавочке старушки, изобилие которых несколько
настораживало, дружно вздрогнули и тут же принялись активно
обсуждать возмутительное поведение очередной жертвы. Такое
событие!
Я навострил уши.
— …Ни днем, ни ночью. И ходють, и
ходють.
— Да стыда нет! Иждивенка. Мы
работали-работали…
— …Ни стыда, ни совести. Мутная
особа. «Здрасте» не скажет! Накрасится-намалюется и пошла!
— А этот ее. Как в загранку уйдет… А
она, шалава…
Чтобы не стоять столбом, хлопая
ушами, я присел на корточки и стал перебирать травинки на газоне —
мол, ищу чего-то. Смотри-ка! Детская лопатка. Годится. Теперь
вообще можно изобразить дошкольника на выгуле. При помощи науки
старика Хейфеца: встать на одно колено, съежиться, опустить плечи и
голову. Кепку прочь. На физиономию — детсадовскую
сосредоточенность: надуть губы, нахмурить брови и сморщить лоб.
Взгляд рассредоточен книзу. И елозить неторопливо лопаткой по
грунту, не делая при этом резких и высокоамплитудных движений. Не
привлекать внимания, короче…
— …И выходит такая выдра. И мне:
«Привет, бабуля!» Нет, ну вы слыхали? «Бабуля»!
— Плачет милиция, плачет. Сообщить
куда следоват, и все тут…
Не утихает буйно море.
— …Говорю я вам. Ворье сплошное.
Деньжищи-то какие!
— И говорит мой дед покойный: «Нет
такого права, чтобы выселять!» А я грю: «Как это нет?..»
— …Одним миром. И Вовка, и дружки
его. Сидят в гаражах и жрут ханку…
— А давеча татарин один. Рожа
стра-ашная. Как зыркнет! А он ему: «Ладно, Мирхасан. Хорошо,
Мирхасан». А потом: «Мишаня! Какие наши годы!» Бачишь? То —
Мирхасан, то — Мишаня. Крутят они чегой-то…
— И как высунет нож! Вот
такенный!..
Хлопнула дверь подъезда.
— …
— Ой… Лидушка!.. Доброго здоровьечка…
никак переоделась?
"Лидушка" даже бровью не повела на
раздражитель.
Праздничный наряд с шикарным
кардиганом сменила на легкомысленные треники с коротенькой
болоньевой курткой пунцового окраса. На ногах изношенные кеды, из
всех украшений — легкая цветастая косынка на волосах. Излучая
полный игнор окружающим, бодро направилась в сторону бухты. Меня
даже не восприняла как одушевленный предмет. Аж обидно! Знакомились
ведь в троллейбусе. Прижимались друг к другу…