Сыпались советы и комментарии,
большей частью обидные. Причем в оба адреса. Гомон все нарастал. По
экспоненте. Эмоции начинали просто зашкаливать. Кое-кто просто орал
диким голосом: «Давай! Давай!! Давай!!!» — непонятно кого
стимулируя к более активным действиям. Скорей всего, меня. Я ведь
толком не нанес еще ни одного удара, если не считать обидных
похлопываний по спине. Тем не менее, распалялся не я, а мой
противник, с каждой секундой теряя последние капли контроля над
собой и наглядно демонстрируя окружающим слепое бешенство
разъяренного носорога. Чего я, собственно, и добивался.
Все. Пора заканчивать.
Самое время.
Вычислив очередной предстоящий свинг
справа, я не стал ни приседать, ни отскакивать назад. Просто сделал
маленький и совершенно никем не ожидаемый шаг навстречу несущемуся
кулаку. Да так, что траектория движения разящей кувалды проходила
как раз за моим затылком. Вместе с разворотом против часовой быстро
положил правую ладонь на левую скулу противника и, не прекращая
скручиваться, толкнул его что есть силы по дуге вслед за улетающим
кулаком. А левой ногой я ничего не делал, нет! Даже и не думал. Я
ведь шагнул, разворачиваясь правой! А левая — где стояла там и
осталась, немного вытянувшись, сзади. Как раз в том месте, куда
понесли Тоху его злоба, азарт и собственная инерция. Плюс мои
нежные поглаживания по холке, чудом совпавшие с вектором Тохиного
движения.
Это айкидо, детка…
Ай!
— Кидо…
Толпа дружно ахнула.
Тоха, рыкнув напоследок и пытаясь в
полете оглянуться назад, звучно и эффектно врезался в грунт.
Повернулся в пыли, теряя боевой запал, крякнул… и вдруг неожиданно
для всех тоненько заскулил. Пронзительно и жалобно…
Черт!
Плохо упал. На правый локоть.
Я бросился к поверженному сопернику и
стал ощупывать ему руку. Ну, слава богу! Не вывихнул. Перелома тоже
вроде нет — не дергается от боли, когда нажимаешь. Ушиб, скорей
всего. Детские кости пластичные, для перелома нужно очень сильно
постараться. Был бы взрослым — через час красовался бы в гипсе. А
так — не страшно, заживет.
Мы тут, на секундочку, не в бирюльки
играем. Территориальные войны, однако!
Весь пустырь шумно гомонил, обсуждая
случившееся. Сонное и ленивое благодушие как корова языком
слизнула. Некоторые горячие головы рвались уже в большую битву, но…
закон есть закон. Никто не вправе его нарушать. Горе побежденным,
но ренегатам — горе вдвойне!