– Мы к нему отправляемся уже в пятый раз…
– …Нет, в четвертый…
– …Ну, пусть в четвертый. Не суть. Так вот, зовут его Юрик. Хотя на вид ему не меньше семидесяти, все равно Юрик. Какой-то местный туз... Да, вроде, еще и политик. Точно не знаю, мы его не расспрашивали.
– Импотент. Притом полный. Только и способен теребить без толку свой вялый. Мы с Гизелькой пидорасимся на диване, изображаем, типа, двух лесб. А он на нас лупит буркалы и тащится. Ну, конечно, хавки выкатывает от пуза…
– …И всегда, стоит нам только нарисоваться, отстегивает каждой по вмазке. Мы обкайфуемся и… Впрочем, вас это ведь не колышет. Вы ж не торчите.
– Мы не торчим, – цедит Диана, всем своим видом показывая, насколько ей омерзительны обе лесбы-наркоши, за дозу кайфа готовые вылизать задницу старому пердуну. Ее б, Дианина, воля, она побрезговала бы даже плюнуть в их сторону, не то что участвовать в их базарах о ширеве и старом хрыче-импотенте. Но сейчас хочешь не хочешь, а послушать полезно. – Вы в курсах, кто еще будет там кроме Юрика?
– Нет, не в курсах.
– Нянек там видели? Пересчитали?
Касторка задумчиво чешет накрученную, как у барана, башку.
– Вроде бы четверо.
– Каждый раз постоянные? – вмешиваюсь в разговор я.
– Ну.
– Не нукай, а отвечай. С зоны вас всегда конвоировали трое, как сейчас?
– Нет, – качает репой Касторка. – Всякий раз только Пурген. Только один.
А вот сегодня нам в топтуны отрядили сразу троих вэвэшных контрактников. С автоматами, черт побери! С этими не пошуткуешь. Это не старенький прапор Пурген, которого знает вся зона и который за всю свою жизнь не обидел и кошки. Это волки! И вытащили их из логова, отправив в сегодняшний ночной дозор, не иначе как из-за нас с Диной-Ди. И хоть это и глупо, но я польщена: с нами считаются, нас боятся настолько, что в качестве охранников отправили, пожалуй, самых профессиональных негодяев, каких смогли отыскать.
– Что там за хата? – спрашиваю я.
– Дворец! – От восторга Касторка даже захлебывается сигаретным дымом и кашляет. – Три этажа. Все блестит, все сверкает.
– Ладно, увидим, – небрежно бросает Диана, и я ощущаю у себя на ладони ее теплую руку. – Гердочка-Герда, – шепчет она. – И куда же мы с тобой, дуры, полезли? Уж не в золотую ли клетку?
– Скоро приедем, – обещает Гизель.
– Гердочка-Герда. – Левое ухо обдает жарким дыханием Дины. – А не помолиться ли нам сейчас о спасении наших заблудших душонок? Потом на это может не оказаться времени.