Многие ответвления мы проходили мимо
и везде было одно и тоже: пыль, разруха, запустение и ни души. Даже
крыс. Сердце принялось трепыхать надеждой, что возможно я все же
ошиблась и нам правда ничто тут не угрожает. Что это просто стены
старого заброшенного храма в котором нашли приют растения и
сквозняк.
Правда злодейка судьба практически
сразу щелкнула меня по носу, и надежда ретировалась прихватив с
собой чемоданы. Очередной зал с альковами встретил тявканьем и
суетой обосновавшихся тут существ. Кобольды деловито занимались
своими делами, некоторые сидели у костра, а прохлаждающаяся стража
с метательными копьями вообще не следила за входом.
Спрятавшись за обломком колонны, Дуфф
прошипел мне:
– Сиди здесь и не высовывайся.
Будто я имела желание геройствовать.
Но как нам пройти мимо десятка вооруженных до зубов псин? Не будет
же он драться с ними всеми? Но, по тому как мужчина сжал рукояти
кинжалов и поджал губы, именно этим он и собирался заняться.
Выпрямившись во весь рост, Дуфф
распался дымом, чтобы собраться прямо в середине лагеря
кобольдов.
Мои ужас и восхищение с каждым его
точным ударом росли. Он передвигался между псовых существ грациозно
и легко, а дым словно был его спецэффектом на сцене. Зачарованные
кинжалы порхали в сильных руках неся мгновенную смерть врагам. Но
когда я взглянула в лицо Дуффа, меня обуял ужас; он улыбался. Его
улыбка не несла тепло или радость, она была ледяной и такой же
смертоносной как оружие в его руках.
Не прошло и пяти минут, как пол
усеялся коричнево-желтыми трупами. Дуфф не пощадил никого. Сам же
он, спокойно очистив клинки, принялся расхаживать между своих
мертвых жертв что-то высматривая.
Я икнула, столько крови мне видеть не
приходилось. Как-то пропало все желание показываться на глаза
мужчине. От резни он получал истинное удовольствие, вдруг в запале
и меня убьет.
– Ну и долго там будешь
отсиживаться?
Вздрогнув от низкого голоса,
прокатившегося каким-то шелестом по зале, поднялась и на деревянных
ногах стала спускаться. Стараясь не смотреть на мертвецов кралась
по стеночке к единственным дверям у которых стоял Дуфф. Наблюдая за
моими действиями, мужчина скривил губы.
– Твоя бабка, Элелия, не была
трусихой. Она была жесткой и волевой. Удивительно для нимфы, но не
для королевы.
Последнее предложение он прошептал
словно самому себе.