Жилы словно натянулись, и я внезапно
провалилась внутрь себя. Тело стало легким, а кровь превратилась в
воду. Выдохнув, открыла глаза и зависла. Передо мной расстилалось
речное дно. Трава похожая на ряску плавала оторванными кусками, ил
покрывал не все дно, а лишь небольшую часть, дальше был черный
песок. Моллюски раскрыв раковины выискивали пропитание, стайки рыб
играли в прятки среди толстых стеблей лотосов. Зрение мое было
немного странным, словно я смотрела через объектив фотоаппарата.
Непривычно, но приноровиться можно.
Так, надо бы начать двигаться, время
тикает. Шевельнулась с удивлением понимая, что я оказалась в теле
рыбы, как и хотела. Задвигала хвостом и плавниками и меня занесло в
бок как машину на гололеде. Выдохнула, вернее булькнула рыбьим
ртом. Совершила еще несколько попыток, пока не приноровилась к
маленькому тельцу. И понеслась по прямой сканируя воду. Маяком
служил опал, также прыгнувший со мной. Вернее, его фонтом, он-то
передавал направление до своей половинки. Река была очень широкой,
моя рыбка проплыла достаточно далеко, когда попала в течение.
Маленькое тельце едва не утащило в сторону. Напрягшись, приказала
воде успокоиться, и позволить спокойно плыть дальше в ее потоках.
Как не удивительно, но родная мне стихия услышала и
повиновалась.
А затем я запнулась, словно налетела
на стекло раскрыв рот от изумления.
Аодх шел по дну реки в странном
коконе из полупрозрачного дыма к груде серых камней покрытых
ветвистой травой с темным отверстием в который меня как раз тянуло.
Я хотела закричать ему, что камни и место вокруг них, находились
под охранными заклинаниями. Они светились и переливались голубым
сиянием, но казалось муж их не видит. Но из рыбьего рта вырвались
лишь пузырьки. Правда волновалась я напрасно, Аодх видел охранки, а
еще он почувствовал меня, клянусь жабрами этой неизвестной рыбки.
Резко оглянувшись, он уставился прямо на меня; в ярко-золотых
глазах вспыхнула злость.
Мое рыбье тело едва не превратилось в
сосульку, хотя взгляд мужа обжигал. Чуть было не перевернулась
брюхом, но быстро выровнялась: муж уже не обращал на меня внимания.
Вокруг него вода заколыхалась, стала теплеть, и я чуть отплыла
назад боясь свариться. Вытянув руку, Аодх раскрыл ладонь. На ней,
словно кусок плазмы, блестела лава. Она не тухла в воде, не
превращалась в камень, блестела так ярко, что глазам становилось
больно. Наклонив ладонь, Аодх позволил нескольким каплям упасть на
первую охранку. Она лопнула со звоном едва не оглушая; от нее пошли
круги как от камня пущенного по поверхности воды. Мне пришлось
трудно справляться с ней. Затем последовала вторая защита – также
несколько капель и звук лопнувшего стекла.