Первой продали золотистую фею
темнокожему сиду. Фея не плакала. Не вырывалась, она была словно
под гипнозом или под каким-то препаратом притупляющего волю. Дальше
были сильфы, парочка каких-то животных, один домовик с двумя
толстыми браслетами на руках. Меня же оставляли на сладкое как я
поняла. Луз часто кидал на меня облизывающие взгляды. В его черных
глазках светилась алчность от предстоящего куша вырученного за
меня. Когда он не видел, как и его охранники, пыталась хоть как-то
сломать прутья клетки, но все было без толку. Ветви напоминали
железные прутья: тонкие, но прочные. И между ними не пролезешь,
узко даже для меня хрупкой.
Когда, практически все клетки
опустели, настала моя очередь. Защелкнув на моей шее узкий золотой
ошейник с тонкой цепочкой, распахнули клетку и грубо пихнули
показывая, что должна шевелиться и покинуть свое место заточения.
Распрямившись, немного потянулась, все же находясь в одном
положении мышцы сковало от малоподвижности. А если порвать цепочку?
На вид хрупкая. Звенья тонкие. Но заметив странный налет на ней,
поняла, что заговоренная. Наверняка ее даже те вон двухголовые
великаны не разорвут. Иначе не стали бы цеплять такую ненадежную
вещь.
Выведя меня на помост, кобольд
принялся расхваливать товар, то есть – меня. Какая фигура, какие
волосы, что стану украшением любого дома. Экзотика же! Себя мне
жалко не было отчасти из-за того, что вообще не могла представить,
что меня ждет. Да, было страшно и волнительно, но трезвость ума от
этого не туманилась.
За меня стали предлагать все, кто что
на что горазд. Начиная от каких-то ковров, камней, кристаллов,
магических украшений до крыльев фейри. Вот тут меня передернуло: с
фейри срезали крылья и сделали трофейным экспонатом как голову
убитого оленя.
Кобольд торговался за меня хуже
гнома. Его практически ничего не устраивало, и я уж думала, что
меня не продадут. И это было довольно-таки отлично.
– Отдаю трех Алых фей и копье
Рорха!
По толпе покупателей прошелся
восхищенно-удивленный вздох.
Закрыв пасть, Луз уставился на
серокожего сида в капюшоне. Судя по задумчивому виду и блестящим
глазам кобольда, предложенное имеет очень большую ценность.
Покосившись на меня, кобольд нахмурился, и неизвестный вновь подал
голос:
– И Ловец Душ.
И вновь волнение в толпе пуще
прежнего.