Да-да и у нас такой закон действует.
Теперь прежде чем заключать сомнительные сделки, нужно выведывать
все подводные камни. Еще бы знать в каких случаях они имеются. Но и
убийца можно подумать благородным делом занимается: ищет и убирает
провинившихся или неугодных. Тоже мне, праведник нашелся.
– И так… – от его «и так» меня едва
Кондратий не хватил. – Теперь надобности в твоей смерти нет. Яйцо
возвращено, свою плату я получил.
– И, ты меня отпустишь? – робко с
затаенной надеждой поинтересовалась я.
Так как он все продолжал скрывать
лицо, то по глазам увидела, что он улыбнулся. Не уверена, что он
посылал мне лучи добра. Скорее, что-то замыслил.
– Получу за тебя откуп. Аодх – принц
Алого Двора, ему будет чем расплатиться со мной.
Я скривилась.
– А не боишься, что он тебя пришибет?
– Да, помню, что предлагала ему обратиться к Аодху, но на месте
убийцы подумала бы раз десять, а стоит ли? – Может, просто
отпустишь меня?
Покачав головой, этот демон в маске,
распутал меня, и – о чудо! – снял с меня ошейник. Недоверчиво
покосилась на него и услышала хмык.
– Наверное хочешь облегчиться? Если –
да, иди за мной.
Краснея посверлила спину мужчины
взглядом. Надо же, подумал о моих нуждах. Может, он все-таки не
такой плохой? Правда, услышав следующие слова, захотелось
отозваться язвительно, но сдержалась.
– И не думай, от меня не сбежать, зря
только силы потратишь.
Это мы еще посмотрим. Попытка не
пытка.
Выйдя на улицу, вдохнула свежего
воздуха, потянулась и только тут заметила, напряженную позу своего
похитителя. Хотела поинтересоваться и куда же мне топать, как
почувствовала, что воздух будто загустел. Стало тяжело дышать, по
земле вдруг застелился туман. Пока слабый, но неотвратимый. И это
был не природный туман, а искусственный. Волшебный.
– Сожри йотун мою печень, – выругался
убийца, а затем бросил резкое, не оборачиваясь: – Спрячься и не
высовывайся. Это по мою душу пришли.
Да с удовольствием! Спрячусь, и как
можно дальше отсюда!
Окрестности оглушил резкий
свист-визг. Едва сознание не потеряла. Этот звук, кажется,
принадлежал женщине. И немедля больше ни минуты, развернувшись,
припустила на утек. От надвигающейся беды у меня волосы не только
на затылке встали, а кажется по всей поверхности головы поднялись.
Как сердце еще бьется, не представляю.