– Сейчас на «Гарвардах»[44], – ответил он. – Я служу в учебном подразделении. С вашей дочерью я познакомился в госпитале, после того как меня сбили на побережье. Но теперь я в полном порядке.
– Я вижу. – Впервые за все время она улыбнулась.
– Она пела в нашей палате.
– Да, до отъезда она иногда выступала… – Джойс снова нахмурилась и поджала губы. Сделала маленький глоток, поставила чашку и тяжело вздохнула.
Вернулась старушка. На этот раз она принесла на деревянном блюде чашу с турецким горохом.
– Пожалуйста. – Она показала на чашу. – Ешь. Давай.
– Благодарю вас, миссис Таркан.
– Тансу, – твердо заявила она и приложила руку к необъятной груди. – Мое имя Тансу. Ох! – Она увидела синее пальто, и ее узловатые пальцы нежно погладили сукно, словно драгоценную реликвию.
– Расскажите мне подробнее, где вы встретили Сабу, – попросила мать.
При упоминании имени внучки Тансу застонала, а ее старые, печальные глаза впились в Дома. Джойс крутила в руках чашку, так и не сделав больше ни глотка.
– Я лежал в госпитале. В Ист-Гринстеде, – начал он. – Она приехала, чтобы дать концерт, – по ее словам, ее направили к нам в последнюю минуту вместо какой-то другой певицы.
Он взглянул на Джойс, сидевшую на краешке стула. «Спеши, спеши, – говорила птица».
– Я сразу понял, что она замечательная. – В какой-то миг они смотрели в глаза друг друга.
– Да, – согласилась Джойс. Покачала головой и тяжело вздохнула. – И эгоистка.
Ее голос задрожал от сдерживаемого гнева.
– Эгоистка?
– Да. Думает только о себе. – Она нахмурилась и поставила чашку на стол. – После ее отъезда мы ни одной ночи не спали спокойно.
– Где она сейчас?
– В том-то и дело, что мы не знаем.
Старая Тансу, раскрыв рот, слушала их диалог, потом еле слышно застонала и уткнулась лицом в фартук.
– Тансу, ты не принесешь печенье? Принеси с кухни печенье. – Когда старушка ушла, Джойс сказала: – Она не все понимает, но я не хочу, чтобы она это слушала. Она и так плачет каждую ночь.
Тут только Дом заметил темные круги под глазами матери и панический страх в ее взгляде, который она с трудом сдерживала.
– Вы даже приблизительно не знаете, где она?
– Около недели назад мы получили аэрограмму о том, что она в Египте, в Каире, и скоро куда-то уедет. Она пишет, чтобы мы не беспокоились, у нее все хорошо. С тех пор – ничего.