– Я прихожу к тебе, Эллен. Даже тогда, когда, как теперь, у меня много дел и собственных тревог.
Лицо моей собеседницы смягчилось:
– В самом деле, Мэтью? Что же мучает тебя?
– Да сильно, собственно, ничего не мучает… Эллен, ты и в самом деле хочешь остаться здесь до конца дней своих? – спросил я, а затем, чуть помедлив, добавил: – А что случится, если тот, кто оплачивает твое пребывание здесь, прекратит это делать?
Больная напряглась:
– Я не могу даже говорить об этом. Ты знаешь это. Эта перспектива невыносимо терзает меня.
– И как, по-твоему, Шоумс позволит тебе остаться здесь из милосердия?
Феттиплейс вздрогнула, а потом уверенным тоном произнесла, глядя мне в лицо:
– Как тебе известно, я помогаю ему с пациентами. Я умею делать это. Он оставит меня при себе. Это все, чего я хочу от жизни, этого и… – Она отвернулась, и я заметил, что в уголках ее глаз блеснули слезы.
– Ну, хорошо, – сказал я. – Все хорошо.
Потом, поднявшись, я заставил себя улыбнуться.
Эллен тоже ответила мне бодрой улыбкой.
– А как дела у жены Барака? – спросила она. – Ей еще не пора рожать?
Я оставил ее через полчаса, пообещав навестить, прежде чем окончатся две недели. Не через две недели, а до того, как они закончатся: она вновь выторговала себе эту льготу.
Хоб Гибонс ожидал меня в неопрятном кабинетике Шоумса, сидя на табурете за столом и сложив руки на засаленном камзоле.
– Как прошел ваш визит, сэр? – поинтересовался он.
Я закрыл за собой дверь:
– Эллен вела себя как обычно.
Затем я взглянул на смотрителя:
– Сколько же она находится здесь? Девятнадцать лет? Согласно правилам, пациент может оставаться в Бедламе всего год: считается, что за это время они вылечиваются.
– Если они платят, их никто не выгоняет. Если только они не доставляют уйму хлопот. A Эллен Феттиплейс не из таких, – отозвался Гибонс.
Я помедлил. Однако решение было принято: мне нужно было выяснить, из какой она семьи. Открыв кошель, я достал из него золотой полу-энджел[14], старинную монету. Сумма была крупной.
– Кто оплачивает пребывание Эллен в вашем заведении, Хоб? – спросил я. – Кто именно?
Привратник уверенно покачал головой:
– Вы знаете, что я не могу сказать вам этого.
– За то время, которое я посещаю ее здесь, мне удалось узнать только то, что на нее напали и изнасиловали в Сассексе, когда ей не было и двадцати. Я узнал также, что она жила в местечке, называвшемся Рольфсвудом.